имеющуюся у него информацию с рассказом пленников и не найдет в ней противоречий. Вилбур Барс не сообщал в эфир о находящихся у него на борту пассажирах – зачем бы ему это делать при передаче обычного сигнала SOS? А значит, никто не мог ни подтвердить, ни опровергнуть эту легенду.
Наоборот, после такой истории уже к капитану «Шпира» возникал ряд неудобных вопросов. И главный из них: почему он не откликнулся на призывы о помощи, когда их отправляли сначала Вилбур Барс, а затем Лавина Карр? Причем последние ее призывы были отправлены из «Триглифа» – места, откуда они могли быть пойманы даже радиоприемниками робокригов. Не говоря про более мощное оборудование связи, имеющееся в распоряжении Готфрида, Ленца и Шини.
Спрашивать их об этом напрямую Нублар поостерегся. Пленники были не в том положении, чтобы предъявлять мароманнам какие-то обвинения. Поэтому он просто оставил неприятные вопросы висеть в воздухе, полагая, что Готфрид сам в состоянии их разглядеть и прочесть.
Капитан «Шпира» поморщился. И явно не от того, что у него и у его экипажа было, как заявил он, с самого утра поганое настроение.
– Давайте говорить начистоту, капитан Нублар, – предложил он, сохраняя кислую мину. – Я слышал сигналы о помощи, которые посылал в эфир Вилбур Барс. Так вот, в тех призывах говорилось лишь о двух спасательных шаттлах, а не о трех. Очень странно, что Барс не просил спасти и вас, тогда как он вроде бы знал, что вы еще живы и что ваш шаттл вот-вот покинет гибнущий крейсер. Больше похоже на то, что вас бросили на нем сознательно и ваша участь его капитана совершенно не волновала. Опять же, он ни на минуту не задержался после того, как выбрался из «паутины», чтобы подождать отставших. Какое немыслимо вопиющее равнодушие! Да еще для военного офицера, который наверняка давал присягу защищать гражданских людей ценой собственной жизни!
– Боюсь, я вас не понимаю. На что это вы намекаете, капитан Готфрид?! – изобразил сдержанное возмущение Нублар. – И как прикажете относиться к вашему признанию в том, что вы слышали сигналы бедствия, но проигнорировали их?
– Я намекаю на то, что вы пытаетесь меня обмануть, – ответил мароманн. – Вилбур Барс ни за что не бросил бы вас, будь вы и вправду простыми пассажирами. Он мог поступить так лишь по одной причине: вы были не пассажирами, а грузом, ради которого он не стал рисковать своей командой. А какой живой груз обычно перевозят галактические патрули? Только заключенных, чьими жизнями Барс, согласно букве устава, всегда мог пожертвовать в экстренном случае. Особенно если они к тому же являются опасными преступниками… Вы спрашиваете, почему я проигнорировал сигналы Вилбура? Ответ прост: по той же самой причине, по какой это сделали бы и вы, будь вы на своем «Эсквайре» и узнай, что неподалеку от вас терпит бедствие корабль законников.
– И почему вы уверены, что я не пришел бы ему на подмогу? – продолжал играть роль честного торговца Нублар.
– Потому что так поступают все пираты и контрабандисты, если они не хотят нажить себе массу неразрешимых проблем. Да бросьте изображать из себя праведника, капитан! В каталоге галактических преступников Народной Диктатуры Маробода ваш рейтинг не слишком высок. Но он все равно намного выше моего, а я числюсь отнюдь не в конце этого списка. Неужели вы думаете, что я так наивен и не проверяю личности тех людей, с кем сталкиваюсь в местах, куда ни один нормальный человек не сунется по собственной воле?
– И кем же, дорогой коллега, по этому «почетному» списку прикажете мне считать вас? Пиратом или тоже контрабандистом? – осведомился Нублар, прекратив отпираться. Это больше не имело смысла, поскольку он тоже знал про существование такого каталога и про место, которое сам в нем занимал.
– Не тем и не другим, – расплылся в любезной улыбке Готфрид. Не обскакав Нублара в криминальном рейтинге, он был доволен тем, что одержал над смаглером-сайтеном хотя бы такую победу, изловив его на вранье. – Народная Диктатура Маробода навесила на меня ярлык браконьера, но я считаю его слишком обидным. И поэтому предпочитаю называть себя охотником. Мое призвание – это выслеживание и поимка редких экзотических животных, за которых хозяева нелегальных заповедников, гладиаторских арен и зоопарков всегда готовы платить хорошие деньги. Дирган – одно из моих любимых охотничьих угодий. Природоохранные службы и охотники-любители не суются в такую глушь. А разнообразие фауны здесь таково, что за шесть своих экспедиций сюда я не каталогизировал, наверное, и двадцати процентов всех видов райзеров. А вы, капитан, не занимаетесь торговлей животными?
– Даже не пытался. На окраине галактики, где я промышляю, на этот товар банально нет спроса, – развел руками смаглер. – Вильдеры не строят зоопарков и заповедников. Все их миры – по сути сплошные зверинцы и гладиаторские арены, где они веками рвут друг другу глотки. Поэтому там гораздо дороже ценятся всяческие пушки, нежели зверюшки… Послушайте, капитан Готфрид! Каюсь, если бы я заранее знал, что мы с вами коллеги, я не стал бы плести вам про себя небылицы. Но раз теперь между нами установилось взаимопонимание, значит, мы можем побеседовать с вами, как разумные деловые люди, не тыча друг в друга пушками, согласны?
У Ленца и Шини эти слова вызвали смех. После чего Готфрид, тоже не сумев сдержать улыбку, внес резонное уточнение:
– Вообще-то, если вы случайно не заметили, пушками здесь тычут лишь в одного «друга». И тычут понятно почему – вы и сами тыкали бы ими в нас, не отбери мы ваше оружие. Но такой расклад устраивает меня намного больше, поэтому не обессудьте. А лучше считайте мою осторожность профессиональной охотничьей привычкой – такой же, как ваша профессиональная привычка выдавать себя за вполне законопослушного торговца… Но вы заикнулись о деловом разговоре. Предполагаю, я знаю, о чем пойдет речь. Вы хотите, чтобы я переправил вас с Диргана на более благоприятную и теплую планету, верно?
– Абсолютно верно! – закивал Нублар. – И, разумеется, не забесплатно! Пускай сайтенские власти конфисковали мой корабль, но у меня остались кое-
