– А его можно как-нибудь отговорить?
– Не думаю, кудряшка. Кажется, на этот раз я проиграю. Что ж, когда-то надо начинать…
Эти пораженческие настроения мне решительно не нравились.
– Еще чего не хватало! – В запале я как-то не замечала, что мы по-прежнему лежим на кровати почти в обнимку друг с другом. – Вот когда от вас не будут зависеть еще четыре жизни, и в том числе – моя, тогда и умирайте на здоровье! А сейчас будьте любезны собраться и спасти нас всех!
Из горла вампира вырвался короткий смешок.
– Такие, как ты, кудряшка, держат на плечах земной шар.
– Атланты двадцать первого века?
– Что-то в этом духе. Я очень живо представляю тебя в львиной шкуре…
– Только без блох, пожалуйста! И желательно еще и в трусах.
Мы переглянулись и по-дурацки захихикали. Как два ребенка, подглядывающие за родителями. Но смеха хватило ненадолго.
– К сожалению, иногда ничего нельзя сделать. Вряд ли Андре будет меня слушать. Я уже у него в руках и не представляю опасности.
– А я?! Мы с Даниэлем?!
Мечислав пристально глядел на меня.
– Все зависит от твоей решимости, кудряшка.
– Речь идет о моей жизни! – взвилась я. – Скажите – и я заложу бомбу под здание госдумы!
Вампир поднял руку, останавливая меня.
– Что ты, девочка, таких жертв я не потребую. Кстати, не могла бы ты меня перевязать?
– Перевязать?
– Ну да. Во сне это будет так же реально, как и наяву.
– Это поможет вам?
– Я не стал бы просить, кудряшка, если бы это не было необходимо.
Я тряхнула головой.
– Хорошо. Но я плохой медик.
– Это не так важно.
– А чем перевязать? Вы не позаботились об аптечке!
– Зато есть твое платье, кудряшка.
Я с сомнением посмотрела на него, раздумывая, не есть ли это хитрая уловка, чтобы я разделась, а потом махнула на все рукой. Какой там секс с такой дырой в плече? Рана забилась кровяными сгустками и вроде как зарастала, но все равно выглядела крайне неаппетитно. А уж что чувствовал вампир с такой раной – я даже думать не хотела.
– Может, вы сами оторвете пару лент от тряпки? Мне это будет немного сложно.
Предлагала я не зря. Так уж вышло, что руки у меня очень слабые. Ни отжиматься, ни тяжести таскать не могу. И рвать прочный шелк мне тоже не очень приятно. Кожа потом болеть будет.
– Как скажешь, прелесть моя.
– Ага, так я вам и сказала. Пре-е-елесть, о моя пре-е-е-елесть, – проблеяла я, подражая Горлуму. Мечислав похлопал ресницами, но ничего не понял. Я кое-как развернулась на кровати и легла так, чтобы прижимать телом минимальное количество ткани. – Рвите, давайте!
Мечислав ухватился за тонкую ткань. Мне показалось, что он только чуть потянул, но платье разошлось с легким треском, открывая мои ноги чуть повыше колен.
– У тебя чудесные ноги, кудряшка.
– А у вас чудесная дыра в плече, – не осталась я в долгу. – Просто очаровательная!
– Ну почему тебе всегда надо сбросить меня с небес на землю!
– Наоборот, мне надо, чтобы вы не попали ни на небо, ни в ад.
– Вампиры изначально прокляты, – зеленые глаза были спокойны и холодны. – Я не знаю, есть ли ад на самом деле, но если есть, мне туда самая дорожка.
– И мне тоже? Неутешительно. Ну и черт с ним. Не до философии!
Мечислав опять потянул за легкую ткань. Но теперь он рвал платье не вдоль тела, а поперек. В руке у него осталась довольно длинная и широкая черная полоса.
– Надо еще одну, – решила я.
– Как прикажешь, кудряшка.
