Сам город, мелькавший за окном мчащейся по улицам бронемашины, смотрелся откровенно гнетуще. Даже там, где пока не видны разрушения и горело электричество, выглядело все каким-то настороженным и угрюмым. Сразу становилось понятно – в Душанбе уже вовсю начались, пользуясь хорошим эвфемизмом, подсмотренным мною когда-то в книжке про революцию семнадцатого года, «События». Именно так, с заглавной буквы. Нечто грозное и неотвратимое накатило на столицу Таджикистана, это чувствовалось буквально кожей даже тогда, когда на короткое время замолчала артиллерия, старательно мешавшая с землей российские военные части.
А местами уже и вполне явственные материальные следы видны были, что называется, невооруженным глазом. Вот только что промелькнул слева ощерившийся клочьями стекла в выбитых витринах торговый центр. Похоже, на первом этаже был какой-то крупный салон бытовой техники, вроде российского «Эльдорадо»… Теперь об этом напоминали лишь болтавшиеся на ветру полусорванные рекламные перетяжки да валяющаяся прямо перед выбитыми витринами огромная «плазма». Видно, уронили, когда наружу вытаскивали. Больше ничего вокруг не наблюдается – тишина и пустота. Зато, судя по слабым отблескам пламени, в разгромленном торговом зале явно начинается пожар. И что-то я сомневаюсь, что это короткое замыкание или еще какая случайность…
Через пару кварталов какая-то шайка откровенно мутных личностей не самого приятного вида, зато при оружии, кучкуется возле пары микроавтобусов. Заметили нас, начали по-бабуиньи скакать и показывать разные оскорбительные жесты. Разве что членами голыми не трясли. Один попытался что-то метнуть в нашу сторону. Вот это уже зря. У ребят нервы сейчас напряжены, будто тугая пружина. Им сейчас нет времени разбираться, что именно ты, обезьяна, кинуть в нас решил: гранату, пустую банку из-под пива или собственного дерьма пригоршню.
Головной БТР коротко, зато очень солидно прогрохотал башенным КПВТ, алые искры пуль крупного калибра сверкнули над головами. Гордых бабуинов будто ураганом сдуло. М-да, приматы как есть, в чистом виде. Кривлялись аккурат до тех пор, как не замаячила ответка. А потом – в кусты.
Добрый, я гляжу, у Ишукова личный состав. Я бы сразу на поражение отработал. Но то – я. У меня выслуги, если со всеми льготами считать, – чуть больше двадцати пяти лет. И большая часть из них – по «горячим точкам». Да и дома служба у СОБРа – вовсе не рутинная. Я истину «только мертвый в спину не стреляет» на собственном опыте не один раз прочувствовал.
По пустым улицам замершего в ожидании страшного города мы до пересечения проспектов Абуали Сино и Исмоила Сомони долетели практически на крыльях. Комплекс российского посольства впечатления Брестской крепости, готовой дать отпор любому врагу, как-то не производил. Чего уж там, он даже на форт первых переселенцев на индейской территории – и то не тянул. Симпатичный песочно-бежевого цвета с белым отливом особнячок в три этажа под старину, а позади него, похоже, жилая многоэтажка тех же колеров. Видимо – жилье посольских. И все это за ажурной кованой решеткой, больше на металлическое кружево похожей. Что-то подсказывает мне, что, не успей мы сюда до входа талибов в город, «последний и решительный» в исполнении здешней охраны, какой бы отважной и подготовленной она ни была, вышел бы весьма коротким. Негде тут оборону держать. Героически умереть – места полно, а вот обороняться – негде.
Увидели нас издалека, в этом районе даже уличные фонари не погасли еще. Хотя, думаю, прежде всего нас услышали. Несмотря на могучую канонаду, рев нашей колонны слышен должен был быть издалека. Автоматические сдвижные ворота откатились в сторону, будто это у кого-то из нас пульт управления был. Обе наши «коробочки» замерли за забором, развернув башни вдоль дороги в обоих направлениях, а спешившиеся разведчики и мои подчиненные заняли оборону за невысоким каменным цоколем забора. Пока нам, вроде, никто не угрожает, но лучше быть готовым к тому, что не случилось, чем оно случилось – а ты не готов… «Уралы» же и «Тигры» укрылись за трехэтажным особняком посольства. Им вот-вот под погрузку вставать.
На встречу со здешним руководством я пошел один: не то время и не то место, чтобы политесы разводить и на приемы ходить со свитой в дюжину рыл, да еще и по предварительной записи… за две недели. Но не успел я даже поздороваться со ждавшими меня в холле посольства штатскими в весьма недешевых на вид костюмах, как в ухе у меня ожил динамик радиостанции.
– Татарин – Тигру-первому, как слышишь?
– На приеме Татарин. Что там у вас, Тигр-первый?
Заранее проинструктированный водитель моего бронеавтомобиля, который еще и на бортовой радиостанции вместо связиста сидит, просто так меня дергать не станет. Раз вызывает – значит, что-то срочное.
– Выходил на связь Горыныч. В районе городского аэропорта «духи» пошли в наступление. Там сейчас натуральная мясорубка. Наши пока зацепились, но надолго ли…
– Принял тебя, отбой связи.
– Отбой, – откликнулся водитель и умолк.
Я повернулся к «костюмам».
– Так, господа-товарищи. Времени у нас, как оказалось, нету от слова «совсем». Поэтому хватай мешки, вокзал отходит. У вас на все сборы – не больше пятнадцати минут. Лучше успеть быстрее. Персонал, не участвующий в разных мероприятиях по поводу спешного драпа, – может начинать рассаживаться по грузовикам уже сейчас.
– Но позвольте, молодой человек, – от решившего со мной поспорить мужика лет шестидесяти властностью так и шибало. Похоже – здешняя самая большая шишка. Сам посол, не иначе.
