казармы. Похоже, и бравый пограничный прапор кого-то засек.
Пулеметы на некоторое время замолкли. Ага, без наводчика все уже не так радужно. А на прямую наводку выползать – похоже, боязно. Но у них ведь тоже и командиры, и приказы… Вскорости между развалин, прикрываясь битыми плитами и обломками рассыпавшихся перекрытий, показались угловатые силуэты внедорожных пикапов с «крупняками» в кузовах. Первые короткие, пристрелочные очереди выбили целые фонтаны земли из брустверов наших окопов.
– Головы пригнули! – во всю глотку ору я.
Но пацаны у меня уже ученые. Все, кто не умел так быстро на дно окопа нырять, – уже там, позади. Либо в госпитале, либо под плащ-палатками рядком вдоль стены лежат.
– Так, внимание, – снова горланю я. – Разбираем цели по номерам! С первого по четвертого – ориентир «красный балкон», с пятого по восьмого – ориентир «ванна», примерно на ладонь левее, с девятого по одиннадцатого – прямо по детской площадке!.. Дистанция…
Буквально на секунду замираю, прикидывая расстояние при помощи простенького дальномера бинокля.
– …первая цель – двести метров, вторая и третья по двести пятьдесят!.. «Подкидышами»[65]…
Сейчас пацаны лихорадочно накручивают прицельные «Костров»[66], выставляя указанную дистанцию и загоняя в стволы гранатометов выстрелы.
– Залпом! На счет «Три»! Один! Два!!!
Гаркнув: «Три!!!», я тоже на мгновение привстаю, благо, один угол нашего блиндажа вдребезги разнесен особо удачным попаданием и дырища там в потолке внушительная, и отправляю свой «гостинец» в сторону душманской «тачанки», что встала посреди обломков детской площадки. И тут же падаю на пол, как подрубленный. Попаданий я не вижу, зато пару из них отлично слышу. Когда осколочный ВОГ взрывается не на грунте, а на металлической поверхности, звук получается очень характерный: звонкий, скрежещущий, такой ни с чем не перепутать.
Снова достаю бинокль и окидываю поле боя «вооруженным взглядом». Видно, правда, плоховато: из глубины ДОТа угол обзора у амбразур – так себе. Но оптикой на солнышке бликовать на фоне темных провалов бойниц блиндажа – поищите другого дурака за четыре сольдо…
А неплохо мы отстрелялись! Тот пикап, что на детской площадке стоял, выглядит совсем плачевно – вскрытая консервная банка, а не машина. Похоже, одна из четырех гранат попала в кабину, еще одна – в кузов к пулеметчику, а оставшиеся две легли с близким накрытием. В общем, там сейчас много битого стекла, изорванного железа и нашинкованной сталью человеческой плоти. Второму, тому, что стоял неподалеку от обрушившегося вниз оббитого темно- красным сайдингом балкона, досталось чуть меньше, но тоже основательно. Пулемет задрал раструб пламегасителя почти вертикально в зенит, на прикладе мешком рваного, сочащегося кровью тряпья обвис пулеметчик. В кабине заметно шевеление – похоже, пришедший в себя водитель пытается завести двигатель. Еще раз громко и резко хлещет по ушам выстрел СВД. Лобовое стекло внедорожника забрызгивает изнутри красно-бурым и ужасно неаппетитным. Не судьба…
Больше всех повезло третьему пикапу. Сейчас он, густо дымя, отползает назад за развалины. Судя по насыщенности ярко-белого облака над капотом – это даже не радиатор, это или расширительный бачок в клочья, или патрубки системы охлаждения. Впрочем, не исключено, что и то, и другое. Так что надолго этой «хромой лошадки» не хватит: сейчас вытечет тосол и перегревшийся двигатель быстро и надежно схватит мертвого «клина». Что ж – нам проблем меньше. С рук из ДШК стрелять – и Джон Рэмбо не сможет. И что-то я сомневаюсь, что у моджахедов есть еще и штатный станок-тренога или колесный станок, на который пулемет можно переставить, сняв с пикапа.
Где-то вдалеке, пока на самой грани слышимости, возникает новый звук. Этот мерзкий, выматывающий душу вой просто невозможно с чем-то перепутать. Минометы.
– В укрытие!!!
Сейчас нас снова начнут пропалывать, как ту картошку. После того как нам блиндаж обвалили, разом выбив сразу пять «активных штыков», причем одного – в безвозвратные, а еще двух – в тяжелые, укрытий мы себе нарыли новых, узких индивидуальных «щелей». Может, и не так надежно, как бетонный ДОТ, но и попасть куда сложнее, не говоря уже о том, чтобы заметить. И даже в случае прямого попадания потери все равно меньше. Один, как бы цинично это ни звучало, – лучше, чем пятеро.
К слову, обстрел что-то особо не впечатляет. По сравнению с вчерашними, не говоря уж о более ранних – и жидковат, и кривоват. И если первое можно списать на заканчивающиеся боеприпасы, то вот второе… Похоже, если и приврал Игорь, описывая последние новости с «большой земли», то совсем немного, чисто для красоты картинки. Вернувшийся в оборонительный союз Узбекистан и российская военная авиация на взлетных полосах в Ташкенте – это уже даже не «звоночек», не намек. Это натуральное сообщение открытым текстом, можно сказать – колокольный набат. А что такое штурмовая авиация русских – все «бородатые» в Сирии уже уяснили. Сильно сомневаюсь, что найдется много желающих на себе опробовать. Вот и начали, как говаривал великий Попандопуло: «Хлопцы разбегаться кто куда, в разные стороны». И технические специалисты, те же артиллеристы и артнаводчики – в первую голову. За ними все же контроль не такой плотный, как за той же пехотой, где большая часть бойцов – не из местных перебежчики, а моджахеды, которые «неофитам» деру дать не позволят, пристрелят скорее. Вот и щеманули «технари», как тараканы на кухне, едва жареным запахло. Что по точности обстрела очень заметно. Впрочем – нам оно только на руку.
