нему. Ведь за несколько дней или даже недель нереально влюбиться в представителя чужой расы, постоянно нуждаться в нем. Я частенько пыталась определить, когда же на самом деле поняла, что он отличается от остальных мужчин? Когда произошел сдвиг в наших отношениях? И не смогла! Даже тот – самый первый – раз, когда я «отметилась» в его душе, вряд ли явился отправной точкой привязки к будущему аннару.
– …могу взять на себя работу с клиентами… – донесся обрывок фразы. Кажется, мне пора включаться в беседу, а не витать в облаках. – А ты займешься планированием и проектированием. Знаешь, я тут подумала: не важно, где твой аннар захочет поселить семью, хотя, конечно, это нонсенс, что он принимает решение по такому вопросу, а не ты! Но не столь важно… Так вот, я много раз бывала на мужской половине – и знаешь, что отметила?
Привлеченная голосом Иванки, я вслушалась и отрицательно покачала головой, а она с энтузиазмом продолжила:
– Я отметила, что на мужской половине постройки одинаково безликие. Там считают, что природа украшает, но это же глупо… Красота может преобразить их одинокую жизнь. Так вот, я подумала и решила: мы с Фисом тоже можем купить себе дом на мужской половине… по соседству с вами. Очки и перчатки – малая плата за возможность украсить чужую жизнь, расцветить… Меня это решение так вдохновило – ты не представляешь…
Ее далеко идущие планы натолкнули меня сразу на две мысли, и первая тут же заставила действовать:
– Иванка, ты не могла бы поделиться, или одолжить, или продать перчатки и очки, если у тебя запасные имеются, конечно?
Вдохновленная проектом обустройства мужской территории Илишту женщина замолчала на мгновение, раздумывая, – видимо, я обратилась со слишком банальной просьбой, затем ответила:
– Я с удовольствием тебе их подарю! У меня есть и очки, и масса перчаток – выберешь, какие тебе больше понравятся.
– Спасибо большое, а то меня пугает возможность ненароком привязать еще кого-нибудь, – я даже плечами передернула, внутренне содрогнувшись. – О защите никогда больше не забуду!
Иванка понимающе, одобрительно улыбнулась: о своей защите она никогда не забывала и носила постоянно. После рассказов о нравах илишту я быстро привыкла не смотреть мужчинам прямо в глаза, а касаться всех и раньше избегала.
Вторая пришедшая в голову мысль была о том, что Иванка с ее неисчерпаемым энтузиазмом и инициативой вполне может продумать и устроить мое будущее – правда, каким оно ей представляется… Недаром «любимый Фис» говорил о ее излишней настойчивости. И хотя смотрел на свою анна со все возрастающим обожанием и любовью, но подсознательно побаивался, ожидая, что та выкинет в следующий момент. Надежда найти спокойную покладистую женщину не оправдалась – поторопился мужик со связью-то!
Зато Иванка постепенно меняла Фисника. От былой флегматичности которого и следа не осталось, ведь ему приходилось всюду успевать за анна и постоянно быть настороже из-за ее импульсивности, общительности и любопытства. Ладная яркая фигурка притягивала взгляды многих мужчин на корабле, и теперь Фисник превратился в ярого ревнивца и задиру. Если раньше он равнодушно воспринимал некоторое ущемление своего достоинства со стороны более темных, то теперь за любое проявление неуважения соперники или обидчики получали в темные клыкастые морды. А уж когда Фисник отметил, с каким затаенным восхищением и восторгом анна наблюдает за подобными стычками, то моего наставника понесло. Теперь эту парочку обходили стороной, ведь остальным здесь служить дальше, а Фисник уходит по возрасту и теперь еще по статусу.
Зато Тарий, наоборот, стал более спокойным, сдержанным и добродушным, как уже несколько раз заметил Фисник. Кроме того, я опять подслушала двух говорливых илишту и узнала: кое-кто из команды задумался, что стать аннаром, возможно, не так уж и плохо, если судить по эсару Биане.
Стоило о нем подумать, за спиной раздался шорох, и с обеих сторон от меня возникли колени и мощные бедра, захватывая в своеобразный плен, а вслед за ними ко мне склонилась ушастая черная голова. Тарий обнял меня, потерся носом о макушку, потом наклонился сильнее и прижался гладкой щекой к моей. Поцеловал, лизнул в ухо, снова прижался и вообще вел себя, нисколько не стесняясь Иванки, с любопытством поглядывающей на нас, словно с любимой плюшевой игрушкой.
Я ощущала спиной его твердеющую радость от встречи со мной. Кажется, уже начала привыкать к тому, что увидев меня, Тарий всегда хочет потрогать, понюхать, даже – к постоянному желанию секса у моего аннара, которое необъяснимым образом передавалось и мне, готовой в любой момент ответить ему страстью. Похоже, это все же заразно!
Вот даже Иванку и Фисника, к своему смущению, приходилось в рабочем отсеке несколько раз застукивать в весьма «живописной» позе, а то и в процессе. Я краснела и незаметно скрывалась с места чужого… и ведь не скажешь «разврата»: сама слишком хорошо запомнила технический отсек, проходя мимо которого я теперь старалась не смотреть на дверь. Другие же илишту завидовали нам четверым, и, надо полагать, паломничество в заведение для «медитаций» участилось.
Тарий почти добрался до моих губ, устроив меня на своей руке, когда неугомонная Иванка спросила:
– Месс Биана, долго нам осталось лететь?
– Восемнадцать часов, миса Надара! – недовольно ответил Тарий – еще бы, от такого важного дела отвлекают!
Однако его раздраженный голос не произвел на нее никакого впечатления. Получив ответ, Иванка кивнула и продолжила излагать свои соображения по поводу создания совместного дела. Я усмехнулась, услышав обреченный разочарованный вздох аннара, протянула руку и погладила его по щеке, наслаждаясь гладкостью и шелковистостью кожи.
Неожиданно у меня возник прелюбопытный вопрос: как они выглядят в старости? У мамы Иванки и других солидного возраста женщин илишту есть
