– Коль, а ты на вертолете когда-нибудь летал?
– Да, было дело. У Петропавловки над городом.
– Ну, это баловство, а не полет. Значит, так. Я договорился с ребятами с «Бойкого», что ты полетишь завтра на их Ка-27. Место только для одного пассажира – дело в том, на вертолете в Свеаборг вылетит сам Кольцов и пара его сопровождающих. Но ты должен отснять сверху всю баталию и ее последствия. Я видел твою работу и знаю, что ты справишься. Я тебе привез камкордер, ты ведь с такими раньше работал?
– Да, работал. Но как же насчет звука?
– Звук тебя пусть не беспокоит. В вертолете стоит такой шум, что никто ничего и не услышит. Звук мы потом добавим. Потом вертолет приземлится в Свеаборге, так что ты раньше меня увидишь государя императора Николая Павловича. Завидую тебе белой завистью, – и он усмехнулся.
– Юра, а ты сам-то почему не летишь? – поинтересовался я.
– А потому, Максимыч, что я тебя как новичка бросаю в воду, чтобы ты плавать научился. Знаю – не утонешь, – Юра хитро подмигнул мне. – Так что иди спать. Помни – завтра в восемь тридцать подъем.
В кубрике я хотел уступить Маше койку у иллюминатора, но она мне с улыбкой сказала:
– Видишь ли, Коля, женщине вид из окна, конечно, приятен, но близость туалета еще приятнее. А здесь удобства, увы, не в апартаментах. Так что я лягу у двери. Спокойной ночи.
Пока мы спали, «Бойкий» снялся с якоря, и когда я проснулся ни свет ни заря (точнее, солнце-то уже встало, но на часах еще и семи не было), в иллюминаторе были видны лишь балтийские волны – ни Аландов, ни эскадры, ни парусников, ни даже захудалой рыбачьей лайбы. А тут еще и Маша зудит, мол, вставайте, граф, вас ждут великие дела. А сама еще полуодета, крутится перед зеркалом, наводит марафет – женщины даже в море женщины.
– Маш, зачем тебе это? Ты и без макияжа красавица.
Кстати, это был не комплимент, а так, констатация факта. Но Маша отмахнулась:
– Много ты в этом понимаешь… Да, Юра велел передать, что завтрак будет на час раньше.
За завтраком Юра сказал мне:
– Вертолет вылетит около половины одиннадцатого – это информация для тебя, Коля.
Сидящие за столом посмотрели на меня с удивлением.
– Так что будь готов к старту. Вот, кстати, твой камкордер. Запасные аккумуляторы, флешки – все как полагается. В девять у нас будет короткое интервью с Кольцовым, так что попробуешь это в действии. А пока иди, потренируйся. А те, кто не летит, давайте еще раз повторим наш план действий на сегодняшний день.
Ровно в девять мы подошли к каюте Кольцова. Нас встретил какой-то морской офицер, который сказал:
– Дмитрий Николаевич ждет, но просит извинить за то, что может вам посвятить пять минут, не больше.
Капитан 1-го ранга Дмитрий Николаевич Кольцов встретил нас приветливо. На столе стоял заварочный чайник, самовар, стаканы в подстаканниках и блюдо с баранками. Но Юра посмотрел на этот натюрморт и сказал:
– Дмитрий Николаевич, раз уж у нас так мало времени, то расскажите вы нам то, что сочтете нужным.
Командующий нашей эскадрой улыбнулся, отставив стакан в сторону:
– Ну, нет так нет. А сказать я вам хочу следующее. Сегодня утром неприятельская эскадра будет атакована эскадрой из Свеаборга при поддержке наших вертолетов. Первым на штурмовку вражеских кораблей вылетит «Ансат». Потом мы на Ка-27. Хотя, как мне кажется, повоевать особо и не придется.
«Бойкий» и «Выборг» подойдут чуть позже. Спросите, почему не сразу? Отвечаю. Все очень просто. Мы хотим, чтобы императорский российский флот тоже поучаствовал в разгроме врага. Нечего им отсиживаться в Свеаборге, аки заяц в норе. Ведь адмирал Румянцев – не адмирал Макаров, увы, и слишком уж осторожничает.
Юра понимающе покивал.
– А почему вы решили это все сделать сразу после Бомарзунда?
– А потому, – ответил Кольцов, – что противник еще пребывает в блаженном неведении, что половины его флота уже не существует. Хотя, конечно, «Ансат» уже там порезвился – судя по сделанным фото, он уничтожил французский флагман, линейный корабль «Турвилль». Так что союзники уже настороже и полны самых мрачных предчувствий.
Но мы все равно будем ковать железо, что называется, не отходя от кассы. В дальнейших наших планах – бросок к Красной Горке и уничтожение блокирующего Кронштадт отряда вражеских кораблей. Это примерно сто шестьдесят миль, для русских парусных кораблей при благоприятном ветре – примерно полтора дня ходу. Так что ориентировочно девятнадцатого августа по новому стилю в военной кампании на Балтике можно будет поставить точку.
Я не сдержался и радостно выпалил:
– И англичане с французами навсегда забудут дорогу сюда!
– Скорее всего, так оно и будет, – задумчиво произнес капитан 1-го ранга. – Конечно, это лишь первая победа над НАТО XIX века, но и она может резко
