Тысячи лет назад Вольмар покорил демонов Пустоты и заставил их служить Инквизиции. Никто не знал, как он это сделал, — свой секрет бог унес с собой в могилу, но его оковы остались нерушимы. Демоны, пусть и неохотно, служили своим новым хозяевам.
— Я осмотрел пленницу. Она ведьма, — начал Танкуил свое послание.
— Ты уверен? — спросил демон.
Это заставило арбитра на мгновение замолчать. Ни один демон прежде не спрашивал его ни о чем. Они были обязаны служить, а не задавать вопросы.
— Она ведьма! — настоял Даркхарт. Демон ничего не ответил. Его большие желтые глаза, не мигая, глядели на мракоборца, а пасть сделала еще один ледяной выдох. Танкуил задрожал. — Совет Чада позволил ей сбежать прежде, чем я свершил свое правосудие. Я выслежу ведьму в Диких Землях, найду ее и предам огню.
Демон издал жуткий, режущий по ушам звук, отдаленно похожий на смех.
— Что-нибудь еще, арбитр Даркхарт?
Танкуил сначала подумывал поведать Инквизиции о бале, рассказать о том, что его преследуют за убийство члена Совета, которого он не совершал, но в итоге решил этого не делать. Им наплевать. Они будут ждать, что он сам разберется со своими проблемами.
— Нет, — бросил арбитр в лицо демону.
— Хорошо, — ответило создание. Его глаза на мгновение вспыхнули ярче прежнего, а затем лицо немного повернулось, словно увидев в комнате что-то, чего не увидел Танкуил. — За тобой следят, арбитр.
Едва гигантская морда с отвратительным смехом растворилась в темноте, свет снова хлынул в амбар, и Танкуил услышал звук — тихий шорох, который сам бы он принял за крысиную возню. Но демону лучше знать. Даркхарт двинулся к источнику звука, и шорох превратился в грохот ящика, сломавшегося под чьим-то весом.
Этот кто-то направлялся к выходу. Снова услышав шорох и еще один треск ломающегося дерева, Танкуил со всей возможной прытью бросился к двери. Между двумя ящиками возникла маленькая фигура и резво побежала туда же. Танкуил вытянул руку, схватил кроху за одежду на спине и, резко дернув, швырнул его в ближайшую бочку.
Ребенок оказался мальчиком не более девяти лет от роду, перепуганным до чертиков. Вжимаясь спиной в бочку, он дрожал всем телом и глядел на арбитра широко раскрытыми глазами, темными и полными страха.
— Я ничего не видел. Ничего! Отпусти меня, пожалуйста. Я никому не скажу, что ты здесь был. Я ничего не видел…
Танкуил смотрел на причитающего мальчика, подтянувшего колени к груди и мокрыми от слез глазами отчаянно ищущего путь к спасению. Он был одет в рванье, у него были длинные грязные волосы; почерневшие зубы росли криво, а руки покрывала сажа. Бродяжка, не иначе. Каким чудом ему удавалось избегать работорговцев — непонятно, но такой подвиг достоин восхищения. Подобные дети обычно не склонны говорить правду. Танкуил знал, что нужно сделать.
— Что ты видел, мальчик? — со вздохом спросил арбитр — он ненавидел задавать вопросы.
— Ты говорил с кем-то. Кем-то темным с огненными глазами…
Паренек вдруг захлопнул рот рукой и разрыдался. Это ему не поможет. Не теперь. Ничто уже ему не поможет.
Бедняга случайно влез в грязные тайны Инквизиции, и хуже всего было то, что произошло это по ошибке Танкуила. Ему следовало тщательнее обыскать амбар, прежде чем призывать демона. Это был его прокол, но цену за него придется заплатить невинному мальчику.
— Прости меня, — сказал Даркхарт.
Он снял с пояса шарострел, взвел боек, приставил ствол к голове ребенка и нажал на курок.
Мастер Клинка
«Не скажу, что ожидала увидеть такое», — подумала Джез, глядя на арбитра. Танкуил стоял над телом, безвольно опустив зажатый в руке шарострел. Его плащ валялся на полу, а сам он остался в блеклой тунике со свежими следами крови в паре мест. Даже со спины было видно: он устал, дрожит и подавлен.
«Ты сама выглядишь не лучше, Джез. Он хотя бы не пахнет так, словно только что ползал по дерьму… опять».
Бесшумно ступая, девушка подошла к арбитру. Он совсем не удивился, когда она возникла рядом. Казалось, усталость и слабость лишили его эмоций. Опустив глаза, он смотрел на мальчика, лежащего посреди остатков старой бочки. «Мертв. Мертвее не бывает».
Арбитр Танкуил Даркхарт уронил устройство, которым он убил ребенка, и, оступившись, рухнул спиной на штабель досок рядом со своим заплечным
