версией статуэтки. — Это же
— Так оно и есть. И в те времена, когда Матушка Рвагга ещё только родилась, оба этих символа уже были древними.
Другие девицы, другие судьбы, подумала Джейм.
Понимание пришло к ней сквозь напластования множества истин, затуманивающих друг друга сквозь века. Однажды она спросила Земляную Женщину, кто же всё-таки установил правила, управляющие её переменчивой, эксцентричной натурой и услышала в ответ: «Я не знаю. Они просто есть».
Если она догадалась правильно, то Четверо воплотились в свои нынешние формы где-то три тысячелетия назад, с прибытием в Ратиллиен её собственного народа и их храмов. Но что если образцы, по которым они сформировались, к тому времени уже существовали, столь же многочисленные, как и создавшие их культуры? Это могло объяснить, почему их роли были столь многообразными и зачастую противоречащими. Не удивительно, что трансформировавшиеся Четверо до сих пор пытались разобраться в самих себе и своих ритуалах.
— Ой! — сказала Прид, сидящая за соседним столом. Она уставилась на что-то у себя в руке, что она обнаружила в своей похлёбке. Это была маленькая рыбка, вырезанная из горного хрусталя.
Её друзья отступили назад в растущем круге тишины.
— Ох, правнучка, — пробормотала королева в явном горе. — Только не ты.
Мерикиты встали и бесшумно ликвидировали все следы торжества. Котлы опрокинули в снег, их содержимое закопали. Костры залили водой, столы убрали.
— Рыбка поймана, — побежал по толпе тихий шёпот. — Рыбка поймана.
— Что происходит? — потребовала Джейм, но не получила никакого ответа.
Прид стояла в одиночестве, дрожа.
Бабка Сид завернула девушку в свой белый меховой плащ.
— Будь смелой, дитя, — сказала она. — Ты же знаешь, что кто-нибудь из домика девиц должен был обязательно вытянуть этот жребий.
Прид сглотнула и кивнула, но так и не смогла унять дрожь.
— Жила-была девица, такая прекрасная, такая горделивая, — прошептала она, а толпа ответила:
— И даже сын вождя не достоин её, о нет.
В стороне, Хатч вырывался из хватки друзей.
Джейм открыла рот для протеста, а затем снова его захлопнула. Ей уже приходилось видеть, какой вред могло нанести вмешательство в церемонии мерикит, но милосердные Трое.!
Речной лёд заскрежетал своими кристаллическими зубами. Под ним плавало нечто огромное, намного больше, чем полагалось для такого мелководья. Речная Змея или Съеденная Когда-то? Прид осторожно шагнула на лёд, перешагнув через его грязную прибрежную полоску, судорожно цепляясь за свою накидку.
Её сородичи принялись напевать: «Жила-была девица, жила-была девица.»
Этим они пытались придать себе храбрости, как и всем этим элем.
Прид поскользнулась, по колено провалившись в снежную жижу. Лёд вокруг неё был щербатым и тусклым и тревожно потрескивал под ногами.
— Ой, — дрожащим голосом сказала Прид. — Я свалилась в воду.
С мучительной медлительностью она переместила свой вес и выбралась обратно на лёд, таща за собой свою промокшую ногу так, как будто та онемела. Было едва ли не слышно, как стучат друг о друга её зубы.
Джейм едва сдерживалась на месте. — Что, если она благополучно переберётся на тот берег?
— Тогда Съеденная Когда-то отвергнет её и мы лишимся её благословения.
Громадная тень под тёмным льдом ударила в свою ледяную крышу и по ней во все стороны брызнули белые трещины. Льдины стали незаметно расползаться. Среди них шаталась фигурка Прид.
Тревожный крик привлёк всеобщее внимание к берегу выше по течению. Друг Чингетая склонился к открытой воде у подножия Ступеней и, шатаясь, выворачивал в неё свой желудок. Его губы отгибались всё дальше назад, разорвавшись сначала до суставов челюстей, а затем и до ушей, пока чёрные, извивающиеся создания извергались из его рта в воды реки.
— Черноголовки[93]! — закричал кто-то.
Мерикиты рванулись вперёд, чтобы отдёрнуть его от реки, но он, похоже, уже изверг в неё половину своего собственного веса, а бурлящий поток всё продолжался. К тому времени, когда до него добрался Чингетай, он уже опустился на колени. Его плоть растаяла и он рухнул на землю, ничего, кроме голых костей в мешке его кожи.
Тёмные, змеевидные формы стремительно метнулись под лёд и столкнулись с речным левиафаном. Тот проломил над собой лёд, огромный, усатый рот
