Он медленно обернулся. Чуда еще упиралась плечом в зад Этель, еще отталкивалась ногами. Еще отчаянно сражалась с реальностью.
Безуспешно.
Здоровенный солдат уже стоял рядом. Шлем на нем был с погнутым наносником. На лице большая ярко-красная опухоль от ожога — след супа, выплеснутого Биллом несколько дней назад.
Билл замер. В глотке внезапно и страшно пересохло. Вот оно, тихое предвестие будущей боли.
Солдат шлепнул Чуду по затылку.
— Разве я не сказал оторвать морду от гребаной коровьей жопы?
Чуда поднялась — и Билл заметил ее стиснутые кулаки. И где же ее пацифизм? Тут он бы ой как пригодился. Затевать драку сейчас — не слишком уместно. Сейчас следовало бы вести себя тише воды и ниже травы.
Солдат скривился. Чуда пошатнулась и сумела превратить кулачную стойку в неуклюжий салют. Солдат презрительно хохотнул. Билл попробовал отвернуться.
— У Мантракса очередной припадок, — сообщил наконец стражник. — Нужно больше людей на подъемные ворота. Ты, шевели задом! — добавил он, указывая на Чуду.
Она застыла, салютуя, и на ее лице отобразился ледяной ужас.
— Но ведь корова… она для Мантракса. Это же для него. Его ужин.
Биллу захотелось прокричать: «Нет! Соглашайся! Кивай! Улыбайся! Делай все, чтобы он отстал, чтобы увел тебя и больше не обращал внимания на меня!» И тут же из-за страха выглянул тихий ехидный голосок здравомыслия, добавивший: «Ага, останься один в замке, тащи Этель сам. Боги, ты просто набит гениальными идеями!»
Чуда по-прежнему стояла неподвижно, словно в ее телесном устройстве отказала важная деталь, механизм заклинило и стала очевидна его неестественность и фальшь.
— Значит, эта корова — еда Мантракса? — осведомился стражник с очевидным безразличием. — Ну-ка, подумаем секунду, не наплевать ли мне раза три на ваши заботы?
Он приложил палец к подбородку, изображая задумчивость.
— Знаешь, устал я от чужих забот. И так хлопотно, гоняю всяких дятлов днем и ночью, — сообщил он, затем побагровел здоровой щекой так, что она сравнялась цветом с обожженной и, наклонившись к Чуде, добавил: — Я сказал тебе тащить свою вонючую червивую задницу к воротам? Сказал или нет?! Ну так тащи, пока я не превратил тебя в кучу кровавого дерьма! Ясно?
Чуда отшатнулась от брызг слюны из солдатского рта и умоляюще поглядела на Билла.
Тот сжался. Вот оно. Ему сейчас придется открыть рот.
— Но нам по-настоящему нужно… — заговорил он, понизив голос на октаву.
Солдат ткнул кулаком, не глядя. Металл его перчатки рассек Биллову губу.
— Научись молчать, пока не спрашивают! И…
Он умолк и наконец повернулся к Биллу. У того сердце замерло, а потом попыталось сломать грудную клетку и выскочить наружу.
— Конечно, клево наблюдать, как вы, тупые задницы, волочите тушу, — продолжил стражник. — Но мать вашу, мозги ж от вас кипят! Чурки стоеросовые, вам хренову тачку взять не пришло в голову?
Он грустно покачал головой.
— Эх, сельское пополнение. Клянусь, вы с каждым набором все тупее, — сообщил он и повернулся к Чуде, более не удостаивая Билла вниманием.
— Ну?! — яростно заорал солдат. — Какого хрена ты торчишь здесь и пялишься на меня?! Вперед!
Наконец Чуда очнулась и исполнила приказ почти бегом, на ходу бросая на Билла несчастные взгляды.
Билл понуро встал над трупом Этель, думая, что все кончено. Затем пришла мысль, что еще слишком рано приходить к подобным выводам. Солдат по-прежнему стоял в нескольких шагах, глядя вслед Чуде. Он снова покачал головой.
— Благой Рыг плюнь им в мозги! — спокойно пожелал стражник.
И ушел.
Как вскоре обнаружил Билл, стражники Мантракса проявляли к коллегам не больше благодушия, чем к фермерам. А если и случались проблески, то в них часть, созвучная «душить», заметно опережала «благо». Билл долго расспрашивал, где найти хреновы тачки. Спрошенные лишь равнодушно отмалчивались либо описывали родственников Билла до седьмого колена, причем представляли их в очень извращенном виде.
Тачка отыскалась ближе к вечеру. Целиком запихнуть в нее Этель оказалось невозможным, пришлось рубить на части. Билл, конечно, имел мясницкий опыт, но тупой солдатский меч — не лучший инструмент для работы. Хотя нет худа без добра: после разделки Билл с головы до ног заляпался
