– Таблетку бы какую-нибудь дал или порошок, – попеняла Гаечка.
– Не подействует, – сказал Садовников. – Боль в основном нейропатическая – у тебя в голове. Против такой болеутоляющие не помогут, чего зря их переводить? До Периметра ведь еще далеко… Ты, вообще, как? Сознание терять не собралась?
– Все в порядке уже. – Гаечка, словно ребенок, дула на ладонь. – Я ведь – адреналиновый торчок.
«Зеленка» тем временем перетекла к гаражам, а оттуда – на дорогу. Устремилась ядовитым потоком под уклон, словно нечистоты из прорвавшейся канализации.
Садовников положил Гаечке на плечо руку и собирался дать команду убираться отсюда, пока не поздно, но…
Из запущенного лесопарка тесной цепью вышли пятеро в камуфляжной одежде. Все были вооружены автоматами. По выправке и манере держать оружие Садовников сразу определил, что это не бандиты. Хотя прочие такими большими группами, да со столь серьезными стволами здесь не ходили.
Предположения одно другого тревожнее роились в голове.
– Будь готова догонять «зеленку», – сказал он Гаечке.
И тут же подал голос один из незнакомцев:
– Кто цэ крычал? Допомога нужна?
Садовников повернулся к Гаечке и вполголоса проговорил:
– Не понос, так золотуха. Это – «чернобыльские», сталкеры из Южной Зоны Посещения. К нам вроде как на гастроли ездят, за новыми впечатлениями да пострелять во все, что движется.
– Вижу, нам определенно фартит. – Гаечка покосилась на детскую площадку. Отступать в ту сторону тоже не очень хотелось, потому что в порывах ветра отчетливо слышались отголоски детского смеха, но другого пути, чтобы убраться с линии огня, не было. – А с ними по-хорошему никак договориться нельзя?
Сталкер поглядел, поджав губы, на стажерку.
Договориться, конечно, было возможно. А тем более – такой хорошенькой мордашке, как Гаечка. Очевидно, москвичка поняла его взгляд правильно.
– Давай-ка попробуем туда. – Она кивнула в сторону ближайшего балкона. Слава мирозданию, Посещение случилось тогда, когда решетки на окнах первых этажей не стали повсеместной нормой.
– Чего молчите? – поинтересовались «чернобыльские». – Языки проковтнулы? Или кулею вас пошевелить?
– Мужики! Стойте! – прокричал Садовников, подняв руки. – Тут «зеленка» кипит! Сами на высоте отсиживаемся!
– А хабар у вас есть? – вновь спросили «чернобыльские»; услышав о «зеленке», они сбавили шаг.
Садовников убрал трость за спину, как делал всегда, когда нужно было показать скорость и ловкость. Его жест «чернобыльские» поняли по-своему.
– Хлопцы! А что это у него такое? «Трубка»? Эй, браток, у тебя «трубка»?
– Какая к черту… – Садовников опешил. Неужели гастролеры прибыли сюда, чтобы пройти по следам сгинувшего Старого? «Трубка» – несуществующий артефакт, который время от времени всплывает в сталкерском фольклоре, но всегда в привязке к наполненной трагическими событиями истории соседа Садовникова.
«„Трубка“ – есть сосуд истины, наполненный золотом света благодати». – Сталкеру иногда даже снилось, как Старый повторяет эти слова снова и снова. Надо сказать, что в последние годы своей жизни Старый бредоносил очень убедительно, и кое-кто ему поверил. Но только полностью одержимые, выжженные радиацией головы могли принять трость Садовникова за пресловутую «трубку».
– Поклав «трубку»! Швыдко «трубку» поклав!
Пора было прекращать этот бесперспективный диалог. Он по-джентльменски предупредил коллег из Южной Зоны об опасности… хотя какие они ему коллеги? Не сталкеры, а боевики какие-то.
– Гаечка! За мной! – Садовников припустил вниз по склону, затем оттолкнулся здоровой ногой, схватился за перила балкона, подтянулся и забросил себя на груду банок с древними закатками.
Звон стекла смешался с лязгом автоматов, стреляющих одиночными. Гаечка охнула, повисла на перилах. Садовников подхватил ее за попу и втащил на балкон. И сейчас же пуля выбила из потолка над их головами бетонную крошку.
Сталкер одним ударом вышиб гнилые двери, выпустив из квартиры затхлый воздух. В полумрак отправилась первая гайка. Шестигранник беззвучно прокатился по толстому ковру. Уперся в тумбу, на которую была водружена покрытая пылью радиола.
Выхватив из-за спины трость, Садовников вошел в мрачную пещеру, бывшую некогда чьим-то жилищем. Хозяин отыскался почти сразу. На разложенном диване, на серой простыне лежал чистый, будто чем-то обработанный, скелет. Его кости серебрились, возможно, они были покрыты какими-то солями. В душе горел свет, шумела вода, и некто за неплотно притянутой дверью напевал популярный шлягер семидесятых. Мотив песни ловился легко, но невозможно было разобрать ни слова: похоже, их произносили задом наперед.
Гаечка затравленно поглядела на блистающий скелет, затем бросила взгляд в сторону душа. Как будто чья-то рука стискивала горло ей и сталкеру, не
