– Несколько дней назад ты побывал в загородном доме сенатора Шимченко. Зачем?
И в самом деле – зачем? Садовников растерялся. Прикусил губу, выпустил дым через нос.
Понимая, что «Штирлиц как никогда близок к провалу», он сбивчиво проговорил:
– Командир, я там на собеседовании был… в охрану хотел устроиться.
– Да что ты! – Шевцов хмыкнул, на его лице читалось недоверие: мол, в секьюрити Шимченко не всякого морпеха возьмут, а калеку – и подавно. – Ты хоть служил, Костыль?
– После универа на сборы пару раз ездил, – ответил Садовников, сбивая пепел в ладонь, чтобы не нагадить в безупречном салоне. – Лейтенант я… старшой…
Получилось почти как из «Брильянтовой руки», но Шевцов почему-то даже не улыбнулся:
– И что? Взяли тебя?
Сталкер пожал плечами:
– Сказали, что еще подумают и перезвонят.
– При этом тебя привезли и увезли на машине из сенаторского гаража. Не много ли чести?
Садовников с присвистом затянулся. Плохой был из него артист, ох, плохой.
– Этих денежных мешков не поймешь! То за копейку готовы удавиться, то устраивают фейерверки неожиданной щедрости. Командир, к чему весь этот разговор? Что конкретно ты хочешь?
– Если конкретно, то скажи-ка мне, Костыль, видел ли ты в доме Шимченко что-нибудь подозрительное?
– Вот тебе раз! – неподдельно удивился Садовников. – Как же этот так? Ведь Шимченко – сенатор, государственный человек, день и ночь думает о России! Да как я мог увидеть у него в доме что-то подозрительное?
Шевцов, ни на йоту не изменившись в лице, ткнул щепотью в травмированную ногу Садовникова чуть повыше колена. Сталкер хакнул, выронил сигарету на штаны. Дыхание перехватило, грудь стиснуло железным обручем.
– Очень больно, да? – заметил Шевцов. – Слезы из глаз и тяжело дышать? Но, что характерно, боль – единственное средство, которое мгновенно прочищает мозги. Главное – не переборщить. – Он с брезгливым видом подобрал чадящий окурок и выкинул в окно. – Ты мне не нравишься, Костыль. Неудачник и бездельник. Однако пока это тебя и спасает. Будь ты более деятельным и успешным, ты бы мог представлять угрозу. Если бы ты хоть раз вытащил из Зоны мало-мальски опасную хрень, мы бы тебя сразу и закрыли. А так – бегай пока, только не борзей.
– Чего тебе надо? – проговорил Садовников, борясь с внезапной тошнотой.
– Коню понятно, что Шимченко понадобился сталкер, – сказал тогда Шевцов. – Выбор, конечно, труднообъясним… Зачем? Что Шимченко нужно в Зоне?
Садовникову захотелось взять Шевцова за шею и приложить несколько раз о приборную панель, чтоб разбить в кровь это уверенное и мужественное лицо. Чтоб забрызгало красным купленный в бутике полушубок, чтоб надломился этот холодный и презрительный голос.
Неудачник, да? Бездельник, да?
И тут внезапно его посетила идея.
– Хочешь знать, что я делал у Шимченко? – с ненавистью выпалил Садовников: Шевцов мгновенно подобрался. – А помнишь, может, французский фильм «Игрушка»? Там еще мужика купили, чтоб он развлекал сынка миллионера.
– Да, помню, Пьер Ришар играет. – Шевцов быстро схватывал. – Ты хочешь сказать…
– Сынок Шимченко помешался на Зоне! – Садовников подпрыгнул на сиденье якобы от переизбытка эмоций. – Вот меня и попользовали вместо мазурика: два часа рассказывал быль и небылицы о хабаре, сталкерах, аномалиях и мутантах…
– У нас же нет мутантов, – удивился майор.
– Какая разница! С тем же успехом я мог рассказывать об инопланетянах, Виталик все равно бы слушал, раскрыв рот.
– Ясно-ясно, Костыль. – Садовников понял, что Шевцов ему поверил. – Вот теперь другое дело. Обидно было, понимаю. А что-нибудь видел: наркотики, оружие, прочую противоправную деятельность?
– Ну-у, – протянул сталкер. – Охрана вся при стволах, а больше ничего такого я не заметил.
– Ладно. – Майор сунул Садовникову в карман свой «Парламент». – Заслужил.
– Я могу идти, командир?
– Только один момент: если Шимченко пригласит тебя еще раз, не отказывайся. Внимательно смотри по сторонам, может, увидишь что-нибудь любопытное.
– Товарищ майор. – Садовников невесело усмехнулся. – Если сенатор пронюхает, что я шпионю за ним, он мне яйца отрежет.
Шевцов покачал головой:
– Пусть только попробует. Возникнут сложности – мы протянем руку помощи. Поверь: с нами даже сенаторы не связываются.
