В последней строке скрывалось объяснение злоключений, преследовавших в свое время Искитимского Иова – сталкера по прозвищу Старый. Объясняло, если, конечно, принять на веру существование «трубки» и приписываемые ей свойства.
– Хабардал… хабардал… – забормотал Садовников, подтягивая поближе клавиатуру.
Старый впервые увидел «трубку» в мае 1987 года. Дело было на территории железнодорожного депо в Бердске. Артефакт торчал из-под куска рубероида, и выглядел он не особенно притязательно: цилиндр из прозрачного материала. Когда Старый направил на артефакт луч фонаря, внутри цилиндра заиграли пятна света. Тогдашний напарник Старого – сталкер по прозвищу Барыга – пробурчал, требуя, чтоб Старый не отвлекался. Перед сталкерами стояла сложная задача: они собирались вытащить из депо «пустышку», которую обнаружил Барыга неделей раньше. Уже имелся покупатель, и задаток давно был пропит в «Радиаторе», дело оставалось за малым – доставить артефакт из Зоны. Старый прикинул, что «трубка» длиной около полуметра, и ее запросто можно впихнуть в рюкзак. Но, что такое «трубка», не знал никто, даже названия такого не было, его позднее придумал сам Старый, а вот действующая «пустышка» в условиях, когда Зона перестала баловать сталкеров хабаром, стоила дорого, и ее хотели заполучить многие. К тому же «пустышка» – очень тяжелая, и лучше не нагружать себя дополнительным весом, если не хочешь сорвать спину.
В итоге о «трубке» пришлось забыть.
На следующий вечер, когда они передавали «пустышку» покупателям, нагрянула милиция. Все закончилось тем, что Старого осудили по «сталкерской» статье УК РСФСР на пять лет с конфискацией.
«Трубка» начала сниться Старому в каталажке. Не слишком часто, чтобы это вызвало озабоченность, и, одновременно – не слишком редко, чтоб он мог позабыть об артефакте. Во сне «трубка» лучилась чистым светом, и Старый ощущал странное умиротворение, как будто не было вонючей камеры, срока, унизительной конфискации, как будто сложилось все как нужно, и все проблемы разрешились. Просыпался после этого Старый с чувством, будто он позабыл в Зоне что-то важное. И далее несколько дней он мучился тревожной маетой, которая постепенно сходила на нет. Затем сон повторялся, и необычные ощущения снова захлестывали Старого с головой.
В тюрьме Старый услышал историю сталкера Мотни. Мотня мотал срок в той же казенной хате, но его зарезали за пару месяцев до того, как Старый очутился на нарах. Мотня годы хранил в холодильнике труп своего восьмилетнего сына, каждую ночь он в одиночку отправлялся в Зону в поисках «жизнь- лампы». «Жизнь-лампа» – это то же самое, что и «смерть-лампа», только с точностью до наоборот. С помощью этого мифического артефакта Мотня надеялся вернуть сыну жизнь, которую, если верить следствию, сам же прервал по неосторожности в винной лавке. Старый не был сентиментальным малым, в истории Мотни его поразила лишь настойчивость, с которой этот пропащий человек искал один-единственный артефакт. К инопланетному барахлу из Зоны Старый привык относиться как к причудливым и опасным безделушкам, за которые фраера отваливают приличные деньги. Он раньше никогда не думал, что некая дребедень из Зоны может стать смыслом жизни. В этот момент в его сознании произошел перелом, Старый стал анализировать сны, связанные с «трубкой», а также – мысли и ощущения, на которые наводил единожды увиденный артефакт. Он думал о полноте жизни, о познанной истине, об умиротворении, которые дарил свет «трубки». Старый поговорил с другими сталкерами, мотавшими срок вместе с ним. Никто не знал о «трубке». Этот артефакт не упоминался ни в слухах, ни в многочисленных сталкерских байках.
В январе 1990 года Старый попал под амнистию и вернулся в Искитим. Какое-то время он перебивался с хлеба на воду случайными заработками. Торговал жевательной резинкой и «сникерсами», работал на стройке, раздавал рекламу на улицах, агитировал за кандидатов в народные депутаты. От криминала, как и от Зоны, в первое время он благоразумно держался подальше.
Но время шло, а жизнь становилась все хуже и хуже. Осенью Старый был вынужден заняться рэкетом в составе искитимской ОПГ, возглавляемой в те годы ныне покойным Чучельником. Выбивать деньги из мелких предпринимателей Сталкеру не нравилось. Более того, ему было противно само блатное окружение. По своему низкому рангу Старый общался и работал в основном с сопливой пацанвой, которая и носа за порог казенного дома еще не совала, но уже мнила себя крутой и правильной. А карабкаться по криминальной карьерной лестнице, чтобы стать «бригадиром» и «авторитетом», у Старого не было ни желания, ни таланта.
Когда на душе становилось совсем худо и от безнадеги ломило в суставах, Старый думал о «трубке». Она ведь была совсем рядом… Она ждала Старого во дворе железнодорожного депо, готовая согреть лучами истины и умиротворения. Если выехать из Искитима перед закатом, то к полуночи можно было выйти на то самое место.
Однажды Старый увидел во сне «трубку» столь явственно, и ощущения от ее присутствия оказались столь сильными, что, проснувшись, Старый заметался по комнате с вопросом: «Где „трубка“?» Сожительница Старого, само собой, ничего не поняла и предложила ему по очереди телефон и пипетку с каплями от насморка. Старый не на шутку разъярился и выгнал недоумевающую, испуганную женщину на улицу в одной ночной рубашке.
В конце концов, возвращение к сталкерскому ремеслу было логичным и предсказуемым решением. После Расширения в августе 1991 года Старый устроился «красным сталкером» в Новосибирский филиал МИВК. К тому времени он уже смекнул, что сведениями о «трубке» не стоит делиться с первым встречным. А уж тем более – с институтскими, которых хлебом не корми, но дай присвоить чужую находку. Столь уникальный и могущественный артефакт – а Старый уже не сомневался, что «трубка» – по-своему могущественна, – не должен был попасть в чужие загребущие руки. Старый сопровождал ученых в Зону в качестве проводника, выступал в роли инструктора для молодых легальных сталкеров, одновременно он вел осторожное расследование: общался с учеными и сталкерами на окладе, читал отчеты экспедиций, листал каталоги артефактов. «Трубка» не упоминалась в официальных документах, ученые
