– А-а, тогда понятно! Попробую угадать еще раз… У неё кто-то из родственников умер?
– Отнюдь! – Хозяйка типографии не видела смысла скрывать подобную информацию от милого и приветливого парня. – Её заказ, скорее, абсурд и больше похож на какую-то шпионскую игру. Вот, глянь, если хочешь, что нужно уже сегодня поместить буквально везде. И все четыре объявления на разные телефоны. Ну не смешно ли?..
Александр посмеялся, тыкая пальцем в написанные от руки строчки. И даже прокомментировал в шутку особо интересные словечки. Внешне всё выглядело весело и непринуждённо. Только Прасковья, уже хорошо изучившая напарника, видела, как он внутренне напрягся и насколько его смех стал неискренним. Значит, не зря он озадачился, – что-то серьёзное.
На этом визит и завершился, хотя официально прозвучали обещания в скором будущем обязательно и ещё не раз наведаться лично для подачи особой рекламы. Естественно, что обещания сопровождались комплиментами, присущими скорей солидному мужу, чем юноше.
Уже отъехав от типографии и остановившись у кафе подкрепиться и побаловаться соками, Козырева потребовала отчёта:
– Чего там написала эта хранительница твоего тела?
– В двух объявлениях полно всяких намёков. Говорится о тяжёлом семейном положении родственников и предлагается «ретивому мальчишке», сбежавшему от своей девочки Верочки, немедленно связаться по телефону, чтобы успокоить родных. У меня появились нехорошие подозрения, что моих близких могли взять в заложники.
– Но ты вроде с ними со скандалом разорвал всяческие отношения.
– Сама понимаешь, эти сволочи на всё способны, лишь бы меня отыскать…
– Ну а другие объявления?
– Там в двух вариантах, но просто и прямо указывается, что знаменитому профессору «Айболиту» надо срочно созвониться со своим ангелочком. Так мы с Верой Павловной частенько в шутку называли друг друга в последний месяц нашего сотрудничества. Она как-то пыталась меня сравнивать со знаменитым профессором Преображенским из «Собачьего сердца» Булгакова. Но я согласился на более простое прозвище из сказки Чуковского.
Прасковья цокнула языком и язвительно уточнила:
– А она, значит, вся такая из себя бледная, согласилась на «ангелочка»?
– Чего ты так? Она милая…
– Ха! Ты так её защищаешь, словно она твоё тело не охраняла, а по ночам согревала!
– А хоть бы и так? – подмигнул ей Кох. – Что в этом плохого?
– Для тебя нынешнего – ничего. В самый раз, как говорится. Но никогда не поверю, что психически нормальная женщина уляжется в кровать с таким старым, ни на что не способным извращенцем.
– Почему бы и нет? – притворно возмущался академик. – Я в свои девяносто не только на двести процентов был работоспособным, но порой и на все триста вытягивал.
– Ну-ну! Приедем домой – проверю твои триста! – пригрозила Козырева, опять меняя тему разговора: – Если телефоны запомнил – звонить будешь?
– Запомнил. Тем более что один – ещё старый её мобильный. Но звонить пока никак нельзя. Тем более из этой глуши. Звонок могут запросто засечь… Тогда у врагов появится полная уверенность, что я выжил.
– А если у них в заложниках твои родственники?
Теперь Александр Свиридович задумался надолго. Слишком тяжким оказался вопрос в моральном плане. И только когда всё доели и поднялись из-за столика, он признался:
– Всё равно звонить нельзя. Иначе заложников точно уничтожат. Слишком высоки для них ставки, чтобы кого-то жалеть. Более вероятно, что заложников отпустят, если сведения обо мне, как о выжившем, не всплывут. Наверняка они сейчас шерстят все детские дома, приёмники-распределители, пытаясь отыскать одинокого потерянного мальчика шести лет. И наверняка уверены, что скрыться такому малышу невозможно. Зато шансы погибнуть у него, попросту заблудившись в незнакомой местности, огромны.
– Но эта твоя «ангелочек» что-то почувствовала, что-то выведала, раз появилась в периферийном районном центре.
– Действительно, это важный момент. И говорит он только об одном: она при ранении прекрасно запомнила, кто снял с неё поисковое устройство для дарканы. Как только стало примерно известно о местонахождении Наркуши – сразу догадалась, что и меня сюда забросило во время спонтанного перемещения. О том, что люди остаются на месте после «встречных курсов возрастного смещения», она не знала. Она вообще про такое не догадывалась… Разве что сумела подсмотреть мой дневник с сокращёнными записями и расшифровать его. Но я его всегда держал при себе, сам с трудом разбирался в своих каракулях, а после превращения в ребёнка успел уничтожить все девять толстенных тетрадей с результатами.
– Она могла втайне от тебя делать копии.
– Я же говорю – записи всегда были при мне.
– Даже во время сна ты их себе под голову подкладывал? – не унималась Козырева. Заметив, как он смотрит на неё с укором, добавила: – Сам ведь утверждал, что ставки слишком высоки и многие захотят единолично овладеть твоим секретом. Так что верить никому нельзя. Даже твоей бывшей грелке…
