цепочка может раскрутиться самая неприятная, а её конец в любом случае потом укажет на Малиновку.
Как это сделать? Да как угодно! Главное – сделать. Иного не дано.
И даже мысль, что придётся кого-то уничтожить, Бориса ничуть не смущала.
Бывали у него разборки в уголовной жизни, и не раз. До крови доходило, до переломов, до поножовщины со стрельбой. Но лично убивать человека ещё никогда не приходилось. В этом он академику не соврал.
Но и себе он не врал, когда решился:
«Пусть лучше меня не станет, чем Лавсану удастся выйти на Коха! Мне поверили, даровали вторую жизнь, и я не подведу. Проживу её как полагается… Пусть она и окажется короче ожидаемого…»
Преследование продолжалось. Но теперь уже жертва охотилась за охотником.
Глава 34
Нашего полку прибыло
Два дня отсутствия Цаглимана прошли в усадьбе Козыревых на удивление скучно, безрезультативно и уныло. А обед с пирогами, на который заскочил смущающийся участковый, прошёл скомканно и продлился не больше часа. После чего Горбушин, сославшись на срочные дела, уехал.
В остальном – тоска смертная. И не потому, что не с кем было пикироваться в шутках и подначках. И не потому, что теперь даже академику приходилось больше пахать физически, помогая женщинам. Молодое крепкое тело работало в охотку и с удовольствием.
Причина была другая: пропал контакт с предками. Сколько омоложенные напарники ни пили порошков, сколько ни настраивались на приём нужных образов, ничего у них не получалось. Ни вместе, ни порознь. И это доводило Коха чуть ли не до истерики.
– Ужас! Мы ничего не успели узнать! – стонал он время от времени. – Там столько осталось загадок, которые требуют разъяснения! История нам этого не простит! Цивилизация нас проклянёт…
– Да сколько можно?! – сердилась на него Прасковья. – Ведёшь себя хуже какой-то институтки из пансиона благородных девиц.
– Мм?.. А разве они себя так вели? Разве над ними довлела такая огромная ответственность перед потомками?
– От тебя уже всё равно ничего не зависит, – убеждала его напарница. – Тот, «новый» мир двинулся по иному пути развития, и нам в него больше хода нет. И без нас справятся. Зато в нашей власти и в наших возможностях подправить будущее этого, «старого» мира. И самое главное не забывай: что может случиться, если мы отыщем большие дарканы?
Вот только беседы на эту тему да постоянно звучащие предположения и отвлекали академика от печальных мыслей, отгоняли от него чувство неудовлетворённости.
Потому что было о чём помечтать. Нашли они, к примеру, большие дарканы. Построили над ними конструкции. Сами в них постояли четыре часа, потому что оказалось – и так можно. И в их тела снизошли потомки своим сознанием. Дальше шли бесчисленные варианты. В кого заселяться? И заселяться ли вообще? На сколько по времени? Останутся ли чёткие воспоминания о «визите»? Будет ли с этого какая польза? Приведёт ли это к новой бифуркации миров? И так далее, и тому подобное до бесконечности.
По многим нюансам следовало посоветоваться с Приаксом. Но, увы, отправиться с визитом в тело пастуха и заодно потомка царского рода, бедняги Аргота, не получалось.
Зато к концу вторых суток с момента отъезда Цаглимана напарникам по омоложению пришлось изрядно поволноваться, поспорить друг с дружкой по иному поводу и поднапрячься с фантазией. Следовало встретить прибывающего поездом Андрея Григорьевича, старшего брата сестёр Козыревых. И всё осложнялось тем, что Андрей отправился в дорогу весьма ослабленным. Он так и заявил Галине во время их последнего телефонного разговора.
– Еду. Но сразу на кладбище в Малиновке копайте для меня могилку. Встретимся, обмоем это дело, я и умру со спокойной душой. Чует моё сердце, стучать ему недолго.
Причем как великолепный педагог, всю жизнь преподававший детям биологию и анатомию, Андрей Григорьевич знал, о чём говорил, да и все недостатки своего немощного тела изучил превосходно. То есть если и шутил, то лишь самую малость.
Конечно, сёстры распереживались, но академик их успокоил:
– Главное, ему в мои руки попасть, а там… сами знаете.
В последние часы они даже дома себя приучали говорить осторожно, иносказательно, чтобы ни единым словом не проговориться о своей тайне. Наущения бывшего специального корреспондента не пропали даром. Да и слишком людно стало по соседству. Появились времянки для рабочих, какие-то вышки с приборами, столбы дополнительные с освещением. Теперь там всю ночь прохаживались два сторожа.
И счастье, что Козырева успела привезти собак, иначе ночью пришлось бы поволноваться. Но животные действовали великолепно: и хозяев новых зря не тревожили, и посторонним сумели о себе заявить: «У нас не побалуешь!»
Мало того, всё та же наблюдательная Галина заметила на старом столбе с проводкой странную коробочку. Но раньше её там точно не было. И если прикинуть, то внутри вполне могла находиться видеокамера, фиксирующая каждый шаг и каждое действо на подворье усадьбы Козыревых. Так что посчитали по житейскому принципу: лучше перебдеть, чем недобдеть.
