– Ну… работать, так работать. Пошли, отведу вас на поле.
Далеко идти не пришлось. Свекольное поле начиналось сразу за правлением и тянулось, тянулось… Короче, вручную его за неделю никак не убрать. А если учесть, что Серёга Зарубин, лучший на курсе механомаг, комбайн до вечера наверняка отремонтирует, то и пытаться не стоило. Гошка открыл рот, чтобы объяснить эту простую истину бригадирше. И закрыл. Кто-кто, а Нечипоренко прекрасно диспозицию понимает. Ударный коммунистический субботник ей нужен, чтобы колхозный эгрегор подзарядить. Или, иными словами, моральный дух колхозников поднять.
Бригада из десяти менталистов, пусть недоучившихся пока, – это сила! Каждый в отдельности – обыкновенный человек, но вместе они коллектив. Попасть в резонанс коллективному надсознательному для четверокурсника – азы, даже троечница Женька Вергунчик справилась. А дальше – усталости нет, движения точны и выверены до абсолюта, душа переполнена радостью и осознанием значимости своего дела.
Гошку и Валеру приставили грузчиками к «газону» Митяя, единственной работоспособной машине в колхозе, потому им приходилось тяжелее, чем другим. Пока закидываешь надерганную девчонками свеклу в кузов – нормально. Но затем надо ехать с Митяем к овощехранилищу, разгружать вдали от питающего энергией коллектива, и это несравнимо труднее.
Во время недолгого перекура Митяй признался, перекатывая на зубах «беломорину»:
– Ох и работящие у вас девки! Особенно та, кругленькая.
– Алёна, что ли?
– Ага. Я бы такую в жены взял. Да только она городская, образованная. На меня и не глянет.
– В деревне девушек мало, что ли? – удивился Гошка.
– Так нет ни одной! Ни девчат, ни хлопцев. Школу еще при Хруще закрыли, детвору в район учиться возят. Вот они как окончат, назад и не возвращаются. Девчата – в город едут или замуж выскакивают, хлопцы – в армию.
– Ты же вернулся.
Митяй вдруг поник. Признался неохотно:
– Да я и не уезжал. Не взяли меня в армию, не достоин. Меня из школы выгнали. За пьянство и прогулы.
– За пьянство?! – Гошка присвистнул удивленно. – Ты же комсо… Э, да тебя и в комсомол не приняли? У вас тут вообще комсомольская ячейка есть?
– Нету. У нас и партийный – один Семён Кузьмич.
– Да, – согласился Гошка. – Дыра ваше Семикаракино.
– А то! Если бы не тетка Вера, колхоз давно бы развалился. – Митяй сплюнул окурок, вернулся к интересующей его теме: – Слышь, а у вашей кругленькой хлопец в городе есть?
– У Алёны?!
Гошка и Валера переглянулись. Гошка поспешно зажал рукой рот, чтобы не фыркнуть, а Валера сдержался, попытался объяснить:
– Нет, она же слишком… – и не подобрав подходящего слова, жестами изобразил пышные формы Воскобойниковой.
Митяй расплылся в улыбке:
– Слишком красивая? Да, прям как булочка сдобная… Ладно, поехали на поле, а то ваша старшая заругает. Ох, и строгая!
Работу они закончили, когда солнце покатилось к горизонту. Напоследок взглянув на поле, Гошка удивился даже. По-хорошему удивился: как много успели за полдня! Если не за неделю, то за полторы и без комбайна управятся. И от этого радости на душе еще прибавилось.
А потом начались неприятности.
В колхозной столовой полеводческую бригаду поджидали механомаги. Грустные.
– Что случилось? – налетела на них Ксюша. – Комбайн не смогли починить?
– Починили, завтра на поле выйдет. А вот ужина сегодня не будет. На пищеблоке электропечь сгорела. Мы, конечно, поковыряемся, но…
Это был удар. Для Гошки в особенности, потому как в качестве альтернативы ужину предложили по четвертине хлебной ковриги и молока – сколько влезет. В Гошку не влезало нисколько, оставалось давиться сухим хлебом.
Валера, увидев страдания друга, не выдержал, признался:
– У меня колбаса есть. Полукопченая.
– Где?! – Гошка аж подпрыгнул от такой новости.
– Дома, в сумке. Я с собой из Харькова привез. НЗ.
– Чего же ты молчишь?!
К дому бабы Нюры троица мушкетеров чуть не бегом бежала. Заскочили в комнату, сбросили куртки, уселись на кроватях, прихваченную на пищеблоке ковригу большими ломтями порезали. Валера достал сумку, расстегнул, выудил длинную качалку «Московской»…
– Фу… – отшатнулся Юрик.
– Фу, – согласился Гошка. – Она воняет, протухла. Сколько она у тебя валяется?
