Пленников загнали в ту же камеру, а народ, обсуждая и осуждая плохо подготовленное зрелище, разошёлся.
Пленники были потрясены. Утром ещё каждый думал, что этот день будет для него последним, но группа потеряла всего одну женщину.
Христиане кинулись обниматься, потом, как по команде, встали на колени лицом к востоку и начали читать молитвы, благодаря Христа за спасение.
Всю ночь пленники не спали, уже сутки ничего не ели, сегодня несказанно переволновались – на их глазах лев убил христианку из их числа, поэтому после молитвы улеглись спать, выпавшие на их долю испытания сильно утомили.
Илья вздремнул ночью и потому сейчас спать не лёг. Он сидел, опершись спиной о стену камеры, и размышлял о происшедшем.
К нему подошёл пресвитер и присел рядом.
– Как тебе удалось?
– Ты о чём?
– Льва усмирить. Или ты в своей стране был укротителем?
– Нет, Антоний, в моей стране львы не водятся.
На Италийском полуострове львы в те времена водились, и Антоний, видимо, полагал, что и в остальных странах так же тепло и водятся такие же животные, как и в империи.
Собственно, почти весь цивилизованный мир жил вокруг Средиземного моря. На северных его берегах Римская империя и Испания, на южных – уже захваченный римлянами Карфаген.
– Спасибо, что избавил меня от ужасной смерти в пасти льва. Не иначе – Господь вразумил. – Антоний уставился на Илью так, как будто впервые увидел его.
– Может быть, – задумчиво сказал тот.
– К завтрашнему дню римляне придумают новую пакость, – молвил Илья. – Сегодня зрелище не удалось, но завтра нас будут убивать.
– Не сомневаюсь.
Представления – бои гладиаторов или схватки хищников с людьми – шли почти каждый день в течение праздников. А праздновали подолгу, те же сатурналии шли две недели. И почти каждый месяц – праздник в честь какого-то бога – Пантеон велик.
Илья улёгся на утоптанную до каменной плотности землю. Зачем сидеть, если можно лежать? Без еды он обходился легко, но вот пить хотелось.
– Как думаешь, Антоний, что они устроят завтра?
– Или вооружённых стражников на нас выпустят, или гладиаторов. Хотя гладиаторов не по закону… Раб не имеет права убивать гражданина, пусть и узника.
Илья римских законов не знал, да и жалеть о том было поздно.
Антоний прилёг рядом, сомкнул веки.
– Антоний, если стражники будут вооружены, нам оружие дадут?
– Ты смеёшься?
– Гладиаторы ведут смертельные бои на арене, но оружие есть у обеих сторон.
– Неужели ты не понял? Христиане на положении худшем, чем гладиаторы.
– Разве поклонники Иисуса делают что-то предосудительное? Нельзя убивать за веру. Одним нравится Юпитер, а другим – Иисус.
– Ты это Децию при встрече расскажи.
– Если только на небесах…
– Он туда не попадёт, у него свои боги, – убеждённо ответил Антоний.
Пресвитер быстро уснул, Илья же размышлял. Если завтра на арене против них выпустят не льва, а вооружённых стражников или гладиаторов, что предпринять? Был бы хоть нож! А с голыми руками бросаться на вооружённых мечами и обладающих боевой выучкой стражников – чистое безрассудство. Но и дать себя зарезать, как барана, Илья не собирался. Дать отпор и умереть, как мужчина, если нет иного выхода. И уж коли складывается судьба таким образом, он собирался напоследок громко хлопнуть дверью. Хоть одного, а лучше – двух римлян он заберёт с собой на небеса, пусть торжество зрителей будет омрачено. Не видать им чистой победы над христианами.
Когда пресвитер проснулся, Илья повернулся к нему:
– Кто-нибудь из твоих людей, находящихся здесь, воевал? Я имею в виду – кто-нибудь имеет боевой опыт?
– Что ты задумал, Илья?
– Если завтра на арену против нас выставят вооружённых стражников – дать бой.
– Голыми руками? Нас всё равно убьют…
– Вчера вечером ты говорил, что сегодня нас съедят львы. Но ты ошибся, и мы живы. И если завтра мы сумеем дать отпор, это произведёт благоприятное впечатление на зрителей, и они покажут кулаки. Император может встать на сторону большинства.
