День прошёл в беззаботной неге. Правда, Илья раздумывал о хлебе насущном… Пока он в гостях. Но гость хорош, когда уходит вовремя. Надо самому зарабатывать на жизнь. Умеет он много, но в здешней жизни только его воинское умение может пригодиться. Но кто его возьмёт? Выживший после Колизея христианин в войске не нужен, если только охранником у богатого господина – да и то не в Риме. В Колизее были десятки тысяч зрителей, и кто-то мог узнать его по лицу… И Илья решил вечером поговорить с отцом Дианы.
Вот только разговор начался не по инициативе Ильи.
Центурион заявился домой хмурый, глядел исподлобья, и Илья решил поговорить с ним в другой день. Мало ли, на службе у центуриона неприятности, всё-таки сотня легионеров – не пай-мальчики.
Но центурион снял с себя шлем, панцирь, пояс с мечом и подошёл к Илье:
– Разговор есть. Пойдём в сад, чтобы женщины не слышали…
Они уселись на скамейке, и центурион вздохнул:
– Ты не тот человек, за которого себя выдаёшь!
Илья даже подпрыгнул на скамье:
– То есть? Я не Илия?
– Не знаю. Я разговаривал с человеком, бывшим на арене Колизея. Если судить по описанию – высок, хорошо сложен, белокур – ты подходишь. Но того человека убили. Ему всадили меч в грудь, и он умер.
– Я могу доказать, что я – это я. Принеси нож.
У Ильи не было выбора, и он отважился на отчаянный поступок.
Когда центурион вернулся с боевым ножом в локоть длиной, Илья снял с себя тунику и остался в набедренной повязке.
Центурион так и впился глазами в тело Ильи. Но ни спереди, ни сзади он не увидел даже шрама. Центурион помрачнел – подтверждались его худшие опасения.
Илья протянул руку:
– Режь! Сильно режь!
Феликс был воином, и резанул поперёк предплечья, мощно. Брызнула кровь, раздался женский крик. Оба обернулись: в нескольких шагах от них стояла Диана с широко открытыми от ужаса глазами.
– Отец, что ты делаешь? Он мой – то есть наш гость!
– Смотрите оба на руку! – жёстко сказал Илья.
На глазах Феликса и Дианы кровь быстро перестала идти, края широкой раны стянулись, образовался красный рубец, который почти сразу рассосался, не оставив следа.
Когда оба отошли от шока, Феликс выронил кинжал, схватил руку Ильи и стал её осматривать. Не веря своим глазам, провёл по предплечью своей кистью.
– Чисто, разрази меня гром! Так не бывает!
– Ты видел сам.
Центурион плюхнулся на скамью и провёл по лицу ладонями.
– Диана, принеси нам вина…
Девушка убежала, утирая слёзы.
Центурион потряс головой, всё ещё не веря произошедшему.
– Как-то ты жестоко с собой…
– А разве по-другому ты бы поверил? Слова – лишь колебания воздуха.
– Верно. Прости, никогда не думал, что увижу чудо…
Центурион встал, потрогал Илью, потыкал в него пальцем: тело было тёплое, кожа гладкая, мышцы упругие. Всё как у людей.
Когда Диана принесла кувшин с вином и две кружки, Феликс налил себе полную и выпил. Потом наполнил обе кружки.
– Выпьем! Нам есть о чём поговорить.
– Отец, можно, я унесу нож?
– Боишься за Илью? Унеси. И не возвращайся пока, нам есть о чём поговорить наедине…
Когда Диана удалилась, Феликс спросил:
– Из каких краёв ты родом?
Илья в ответ только вздохнул: ну вот, опять расспросы…
– Варвар я, с Руси – есть такие земли на восход от Галлии.
– Не лжёшь?
