Как позже выяснилось, финки и трофейные пистолеты имели все разведчики. Оружие нештатное, командование смотрело на это косо, но не изымало – как в чужом тылу без ножа или финки, когда часового тихо снять надо? А пистолет – как последний шанс на спасение в ближнем бою, а то и в рукопашной.
К обеду заявился старшина, для порядка проверил оружие. Чисткой и смазкой никто не пренебрегал, от состояния личного оружия зависела жизнь. А на фронте у всех было одно желание – выжить.
Старшина Фадеев отправил обоих – Колтунова и Игоря – за водкой. Водку получали на весь взвод, хотя от него осталось отделение – наркомовские сто граммов выдавались четко.
Перед выходом в чужой тыл никто к спиртному не притрагивался: у выпившего реакция не та, нос запахи хуже ощущает. А в разведке все органы чувств работают – слух, зрение, обоняние. Потянуло табачным дымком, стало быть – где-то рядом немец. Иной раз это жизнь спасало.
Водку в котелки разливал из канистры повар. Он посмотрел по списку:
– Так, на восемнадцать человек.
– Да ты лей, лей, не жмись! – не отставал от повара Сергей.
– У меня отчетность, все строго по списку.
– А я тебе часы отдам, как из рейса вернусь.
– Врешь, поди!
– Зуб даю!
Повар плеснул в котелки еще с пол-литра.
Они уже заканчивали обед, когда сверху послышался противный жужжащий звук.
Сергей запрокинул голову в небо:
– «Рама» летит. Вот гаденыш, высматривает наши позиции.
– Высоко!
– После него всегда или бомбардировщики, или артналет. Самый паскудный самолет!
«Рама», как называли фронтовики немецкий самолет-разведчик «FW-189», покрутилась с четверть часа и улетела.
Сергей оказался прав: уже через час налетели пикировщики «Ю-87», прозванные за неубирающиеся шасси с обтекателями «лаптежниками», и начали бомбить тылы полка.
Бомбежку Игорь видел в первый раз, и от их землянки – метров двести. Ведущий поворачивался на крыло, падал вниз, выравнивался, бросал бомбы и уходил в сторону. На его месте появлялся и начинал пикировать второй самолет.
Недалеко грохотали взрывы бомб.
«Лаптежники» выстроили в небе круг. Только долго им бомбить не дали. Появились наши истребители – четверка, и двое из них сразу связали боем немецкие истребители, а вторые два – атаковали пикировщиков.
Один «лаптежник» задымил и развернулся по направлению к своей территории.
Пикировщики неприцельно побросали бомбы и последовали за своим дымящим собратом.
– Ага, выкусили! – Сергей вывернул им вслед фигу. – Это вам не сорок первый!
– Ты с сорок первого воюешь? – спросил его Игорь.
– С сорок второго, год уже. Парни в госпитале рассказывали. Представляешь, в начале войны истребители фашистские за одиночными бойцами гонялись – не видели тогда наших самолетов. А теперь другие времена! Мы эту немчуру еще попрем, до самого их логова!
Игорь точно знал, что до победы еще почти два года и что дорога к Берлину будет не легкой, а обильно политой солдатской кровью.
К вечеру мимо них прошла четверка разведчиков из их отделения. Сбоку шагал старший лейтенант.
– К передовой пошли, – проводил их взглядом Сергей. – Сам Терехин ведет.
– Терехин?
– Не узнал ПНШ по разведке?
– А! Точно!
– Видимо, важное задание, раз сам повел. Чаще наш старшина группу выводит.
В нашу траншею разведгруппу обязательно выводил офицер или старшина – командир взвода. По должности командиром разведвзвода должен быть офицер, но после гибели прежнего нового еще не успели прислать, и потому командовал старшина. Во взводе он был самым опытным, не раз в немецкий тыл ходил.
Утром разведчики не вернулись, зато в землянку прошел Терехин:
– Выпить есть?
Ему налили водки в кружку. ПНШ выпил, затянулся папиросой.
