и барыгой, когда ни на прилавке, ни под оным нормальных сигарет не наличествовало…
Да, сейчас мы с Дегой и «Кадетским» были рады. Наши-то запасы почти кончились…
С отвращением затянувшись, я выпустил шершавую, застревающую в горле струю дыма.
– Спрашивайте, – проговорил вдруг Комбат. – Сегодня я уполномочен лично Всадником ответить на все ваши вопросы.
От неожиданности я закашлялся.
– Что угодно спрашивать можно? – живо поинтересовался Дега.
– Что угодно.
– А… Когда звери в том зоопарке закончатся, нас чем кормить будут?
– Да погоди ты со своей ерундой! – оттолкнул я кореша. – Все, что хотим, можно спрашивать?
– Ну, я же сказал вам…
– Как вы намереваетесь мир изменять? – задал я вопрос. – Ну, возвращать его в то состояние, в котором он был до двенадцатого года?
– Ты что? – пихнул меня в свою очередь Дега. – Это ж секретные сведения! Я уже у отца Федора спрашивал, а он меня отшил…
Комбат усмехнулся:
– Да нет никакого секрета. Просто раньше не имело смысла вам эту информацию давать. Не поняли бы. Или поняли, но не так. Да вы и сейчас вряд ли способны… Сколько вы в Монастыре? Даже и неделю не живете…
– За недоумков нас держите? – обиделся Дега. – Рассказывайте, какой вы там способ придумали. Мы поймем!
– Ну, во-первых, не мы придумали, а Всадник. Во-вторых, не придумал, а разработал. Вывел путем логических измышлений и обосновал… Итак, что послужило причиной катастрофы? Психоэмоциональный всплеск чудовищной мощности. Именно этот всплеск и произвел… условно говоря, трещину в реальности нашего мира… Ну, это-то вам должно быть понятно, это вы наверняка и раньше не раз слышали. Идем дальше. Так вот, Всадник выдвинул теорию: закрыть ту трещину возможно лишь посредством психоэмоционального импульса такой же мощности, как и у того – первоначального, разрушительного, но противоположной полярности. Только и всего. Правда, просто?
– Э-э-э… – сказал Дега.
– Пока ничего сложного, – сказал я.
– Идем дальше, – снова проговорил Комбат. – Психоэмоциональный всплеск двенадцатого года – явление, уникальное по своей глобальности. И повторить его вряд ли удастся. Потому что теперь не двенадцатый год, а двадцать пятый. Человечество давно разобщено, каналы всемирной информационной коммуникации разорваны. Единственное, что осталось, – радиосвязь, функционирующая далеко не везде, да локальные проводные сети (не считая специальных каналов связи, конечно). Чего для общедоступного – в мировом масштабе – обмена информацией явно недостаточно. Какой из этого следует вывод?
Комбат выдержал паузу. По очереди посмотрел на нас. Мы молчали. Мы не знали, какой из всего этого должен следовать вывод.
– А вот какой, – продолжал он. – Заданный импульс необходимо накопить. Постепенно, шаг за шагом, кирпичик за кирпичиком создавать психоэмоциональный фон, до тех пор, пока он не достигнет критической мощности. Все еще ничего сложного?
– Ну-у-у… – протянул Дега.
– Да вроде бы все ясно… – сказал я. – Почти. Про мощность, по крайней мере. Про накопление. А вот по поводу полярности…
– Ага! – Комбат сделал последнюю, самую горькую затяжку, поморщился. – Вот теперь-то мы переходим к самому главному! Какова была эмоциональная составляющая первого импульса?
– Страх, – не колеблясь, ответил я.
– Обделались всем миром! – подтвердил Дега, явно обрадованный тем, что наконец-то смог поддержать беседу членораздельной репликой.
– Именно. И какая эмоция противоположна страху?
– Мм… – опять замычал мой кореш.
А я открыл было рот, но осекся. Самое интересное, что я знал ответ. Я ведь только недавно это понял, со всей возможной ясностью ощутил. Но произнести это вслух?..
– Любовь, – сказал Комбат то, что я собирался, да не решился. – Любовь – истинная противоположность страху. Это взаимоисключающие эмоции.
Дега заржал. В его-то представлении любовь – это как раз то, за что взимали посильную плату с каждого страждущего гагаринца Надька Барби, Галина Валентиновна и Шапокляк. Да и я сам так же полагал… до вчерашнего дня.
– А кого любить-то надо? – поинтересовался мой кореш.
– А друг друга, – в тон ему ответил Комбат.
– Как это? Прямо чтобы все поголовно – и друг друга… А если пацанов окажется больше, чем девок? – вдруг испугался Дега. – Или, например, мне лично старуха какая-нибудь достанется… с трофическими язвами и экземой?..
Комбат вздохнул. Посмотрел на моего кореша с сочувственным сожалением.
