запомнить каждую деталь. Казалось, в воздухе здесь витает дух Франции и парижских тайн.
Замечтавшись, я неожиданно налетела на Редклифа, который посматривал на меня сверху вниз и посмеивался.
– Что?
– Ты на месте.
Я огляделась и отметила, что мы спустились гораздо ниже, чем я рассчитывала.
– А ты не останешься со мной?
– Нет. Я пойду в хранилище, а ты – в сокровищницу кардинала Джулио Мазарини. – И, применив всю силу, Фордайс открыл тяжелую каменную дверь.
Я вошла внутрь и обомлела. Кругом золото, серебро, камни и предметы искусства.
– А неплохо он прибарахлился за годы правления.
– Настя! – с неудовольствием покачал головой Фордайс.
Вечно ему не нравится мой сленг.
– Что? Ты посмотри, здесь же несметных богатств больше, чем годовой ВВП целой страны.
– Не то чтобы… Но кардинал очень богатый человек и был таким с рождения. Его семья тоже не бедствовала, но он, конечно, приумножил состояние. – И, помолчав, добавил: – Во много раз.
– Но почему сокровищница находится под библиотекой?
– Его жизнь очень беспокойна, и никогда не знаешь, когда потребуется бежать. Столько золота с собой в мешке не утащишь. А здесь просто старое хранилище, и никто не подумает, что под библиотекой, которая в будущем станет общественной и получит его имя, хранится целое состояние.
– Он чертовски умный мужик. Но что мы должны сделать? Вынести золото?
– Нет. Пересчитать его. И вот тебе книжечка, куда подробно запишешь: чего и сколько.
– Что?! – выдохнула я. – Да я тут до пенсии считать буду!
– Применив свой дар? Нет, управишься за ночь. А я пока пересмотрю архив насчет дуовитов. Надо пополнять информацию о них.
В ужасе я села прямо на ближайший золотой кувшин.
– Ты меня убил. Зачем вообще главному финансисту сводить дебет с кредитом в сокровищнице кардинала?
Фордайс наклонился и поцеловал меня в губы.
– Давление на Мазарини. Нужно заручиться его лояльностью при создании корпорации. Возможно, благодаря нам Лемнискату и получила такое светлое будущее.
Редклиф ушел, а я с тоской осмотрелась. Впервые среди такой кучи золота, и даже унести ничего нельзя. А считать придется!
Перед мысленным взором предстал Юнишев с заячьими ушами. Ну, заяц, погоди!
Поудобнее устроившись на кувшине, я решила начать с алмазов. Да… Люблю алмазы!
После того как я понял, что, несмотря ни на что, неспособен сопротивляться своим чувствам к Насте, и решил принять все как есть, с моих плеч словно гора свалилась. Меня переполняло ощущение свободы, что я все могу и мне под силу перевернуть весь мир.
Появилась не просто цель в жизни, которой раньше была работа, а новые чувства, новый смысл существования, и мне это нравилось. Единственный червячок сомнения, который продолжал подтачивать меня, – это разговор, произошедший между мной и Юрием много лет назад, когда мы дали друг другу обещания. Именно он не позволял мне полностью отдаться своему счастью и не оглядываться назад.
И я решился на серьезный шаг, который давно надо было сделать. Вот только не знал, к каким результатам он приведет.
Так как мы с Настей теперь начали жить в резиденции, даже переноситься на расстояние не придется. Собравшись с духом, я прыгнул в тысяча девятьсот девяностый год.
Я знал, что в этот день у Юрия был выходной, а Евгения гостила у родителей вместе с Настей. Друг находился там, где я и рассчитывал его застать. Чтобы исполнить задуманное, мне пришлось проявить смелость.
Что я делаю? Нарушаю правила корпорации, использую свои способности в угоду себе, и, возможно, могу изменить будущее. Но я знал, что ради Насти я готов на все что угодно.
У Насти была та же, что и у Юрия, привычка – подолгу смотреть на этот странно зеленеющий пруд. Что они в нем нашли?
Увидев меня в современной одежде, Юрий сразу понял, что я из будущего, и напрягся, ожидая моего приближения.
– Привет, – я присел рядом с ним на траву.
– И тебе доброе утро, – улыбнулся Юрий.
Я вздохнул:
– У меня уже не утро…
