Ради любопытства ощупываю стену на предмет тайных ходов или чего-то подобного. Как и ожидал, пальцы натыкаются на единый, грубо обработанный монолит. Никаких щелей, скважин или рычагов. Выбрасываю из головы тонкости перемещения ратлингов и как можно скорее возвращаюсь назад. Думаю, как убедить Родерика пойти со мной, но в голову ничего не приходит. Очень жаль, что я нигде не получил какой-нибудь особенности, типа «ораторства» или «лидерства». Тогда можно нести какой угодно бред и НПС все равно присоединится к походу. Вот так-то…
Родерик идет впереди колонны, поэтому ничто не мешает мне поговорить с ним наедине:
– Родерик, мне нужно тебе кое-что сказать.
– Говори, – телохранитель даже не поворачивает голову в мою сторону.
– Идти дальше опасно. Подземелье забито ратлингами, но я знаю, как нам пройти мимо них…
– Я тебе не верю.
– Что?!
Родерик, наконец, поворачивается и, глядя в глаза, повторяет:
– Ты уже предал мое доверие, и я не хочу, чтобы это произошло снова. Поэтому будет лучше, если я все увижу своими глазами. Тем более сейчас моя очередь идти в разведку, правильно?
Телохранитель даже не дает мне возможности ответить – отворачивается и уходит вперед. А я, как придурок, остаюсь стоять с разинутым ртом.
«Ну и черт с ним! Поговорю еще раз, когда он нарвется на парочку ратлингов. А пока нужно побольше узнать о смертях Юдина…»
Охранника нахожу почти в центре колонны. И только тогда понимаю, что нарушаю еще один приказ Родерика – не оставлять Стекка без защиты. Если он скоро вернется и обнаружит меня здесь, последствия будут еще серьезнее. Поэтому нужно закончить с Юдином как можно быстрее.
– Мне нужно с тобой поговорить.
Вместо ответа гоблин корчит брезгливую гримасу.
– Это касается моего обещания. Ты говорил, что помнишь свои смерти. Расскажи об этом подробнее, чтобы я понял, чего ждать и как можно помочь.
Юдин задумчиво смотрит на меня, но все-таки отвечает. Пусть и с явной неохотой:
– На самом деле я почти ничего не помню, что происходило до этих событий. Только обрывки, последние минуты жизни. Обвалы, засады, предательства, ловушки, магия, какие-то монстры из глубин… Иногда все повторялось, иногда появлялись какие-то новые обстоятельства. Но всегда… каждый раз рядом со мной находился проклятый, который просто смотрел, как я умираю… – Гоблин кидает на меня сердитый взгляд, но я твердо выдерживаю его.
– Может быть, что-нибудь еще? Этого недостаточно…
В конце концов, Юдин сам отводит взгляд и качает головой.
– Не отвлекай меня больше и возвращайся на свое место:
Это не совсем то, на что я рассчитывал, но кое-что полезное из этого разговора я вынес. Выходило, что Юдина должны убить на моих глазах. Не могу сказать, что я хорошо знаю разработчиков, но вряд ли это сделано без возможности повлиять на события. Юдин не такая ключевая фигура, как Стекк или хотя бы Родерик, чтобы акцентировать внимание на его смерти.
Когда телохранитель возвращается, я уже занимаю положенное место. Но лицо у Родерика все равно недовольное.
– Угадай, что я нашел в туннеле?
И снова я ничего не успеваю сказать, потому что гоблин внезапно продолжает:
– Ничего! Абсолютно ничего! И уж тем более не нашел той кучи ратлингов, о которых ты говорил!
Я ничего не понимаю. Если трупы могли исчезнуть за время разговора с Шимусом, то почему Родерик не нашел других, я даже не могу вообразить.
Хочу предложить телохранителю сходить на разведку еще раз, уже вдвоем, но замечаю за его спиной высокий темный силуэт. Голова чудовища едва не упирается в свод, а плечи – в стены прохода. Как только такая махина может бесшумно передвигаться?!
Мясник замахивается огромным ржавым тесаком над головой Родерика, и меня словно током прошибает.
– Сзади!
Кидаюсь к нему, сожалея, что не владею суперскоростью Морта. Родерик хоть и стоит всего в десяти футах от меня, но оружие ратлинга уже в пяти дюймах, а гоблин только начинает оборачиваться…
Прыгаю, пытаясь оттолкнуть Родерика так, чтобы вывести его с линии атаки. Правой рукой отпихиваю гоблина в сторону, но сам уже не успеваю ни уклониться, ни отвести удар.
Ржавый тесак обрушивается на левую ключицу, и всю половину тела заливает ноющая боль. Удар настолько сильный, что меня сбивает с ног и отшвыривает футов на двадцать назад.
