— Ты сколько вложишь? — настойчиво повторил настырный. Не Гончаров, случаем? Почти всех в лицо знаю, эта рожа ни с кем не ассоциируется.
Не зря ведь интересуется. Имя Ломоносова в связи с самыми разными занятными и полезными штучками в последние годы рядом почти всегда стоит. И кто не сильно доверчивый, без труда может дознаться о результатах. Чистый прогар за мной не числится. Бывало, особых капиталов не добывал, но чтобы в серьезных долгах остался, такого не водилось. И про отсутствие невообразимых богатств от покойной жены тоже многие знают. Пяток деревенек да дом — почти вся прибыль. Сам крутился. И если вкладываюсь, значит, не прочь в очередной раз оторвать хороший кусок.
— Как отвечающий за финансы Академии наук, я не могу участвовать в работе фабрики в качестве пайщика товарищества. Мое дело следить за соблюдением соглашения и возврата государственной беспроцентной ссуды. Конфликт интересов получается.
— Ага! — многозначительно говорит тип. В башке у него сейчас вертятся шестеренки, щелкают подозрительно — и наверняка откажется вынимать из кармана. Где это видано, чтобы нормальный вельможа стеснялся под себя подряд или монополию учинить.
— Однако в этом деле будет участвовать многим из вас известная Акулина Ивановна.
Еще один смутно знакомый тип хохотнул.
Мало кто из москвичей не в курсе наших взаимоотношений. А остальным недолго и справки навести. Вон уже двое шепчут на ухо соседу. Для того и сказано. Где она участвует, там без меня не обошлось. А какой у нас пакет и кто контролирует очередную компанию, мы объявлять не обязаны. Потому многие при глубоком убеждении, что я даю указания.
Разве по суконному производству и мануфактурам, и то не часто. Давно сама все тянет. Мне остается лишь получать свои законные прибыли и почесывать брюхо. Может, что и прилипает к рукам, но сущая мелочь. Уж очень мы повязаны с ее семейством. Какой смысл подставляться. Своих же детей подведет. Нищими они не останутся, но показательный урок с травлей Демида с братом многие хорошо усвоили. Меня кидать вредно: без имущества останешься. Кроме всего прочего, руку на самом верху имею.
— Она готова пять тысяч вложить.
— Как это пять? — вскочил Томилин. — Я считал, нас здесь ровно дюжина, без Михаил Васильевича, — еле заметный поклон в мой адрес. — Двадцать девять тысяч рублей надо собрать без казенной ссуды. Пять госпожа Шадрина дает. На остальных по две? Несправедливо!
— А кто сказал, что у каждого из присутствующих в кармане две свободные тысячи есть? — строя удивленные глаза, спросил Гончаров. — Нет такого обязательства — со всех одинаково равно взять. Может, у кого свободных нет и он не хочет в кумпанство?
— Это ты все сам хочешь заграбастать?
— Ну чего сразу все. — Он очень ласково улыбнулся. — Тыщ шесть дам, не свыше. Я же не граф какой.
— Поровну надо!
— Да мне и двух не собрать!
— Вот кто не может, пусть уходит!
Начиналась свара, уже морды красные, еще немного — и примутся хватать за грудки. Откидываюсь на спинку и с удовольствием наблюдаю. Для того и собрал вместе. Проще всего было побеседовать отдельно с каждым, но хотелось оценить амбиции и последствия именно в коллективе. На очной ставке человек быстрее раскрывается. Теперь главное не спугнуть и выступить арбитром. А парочка уйдет — тоже нормально. Для них риск и серьезные деньги. Возврат пойдет далеко не сразу, когда окупится, да и вовсе очень приблизительные прикидки. Потому давить нельзя. Кто захочет и сколько даст. Проще поискать еще кого.
Есть уровнем пониже, однако не прочь поучаствовать в доходном деле: Филатов (полотняная фабрика), Бабушкин с компанией (суконная фабрика), Собольников (суконная фабрика), Ворогин (каразейная фабрика), Скобельников (кожевенный завод), купцы Микляев, Шепелев, Пастухов, Карамышев, Попов, Неврев. Очень хочется повязать общими интересами торговцев с производителями. Ну это уж как пойдет. Можно и иностранцев позвать, если очень прижмет.
— А ведь ты тоже впервые здесь, — сказал Францов через несколько часов, когда обо всем договорились и я привез в качестве развлекательной программы всю компанию в рекомендованное Лехтоненом заведение.
Он прикурил от зажигалки, и я с удовольствием отметил знакомый дизайн. Из моей мастерской вышло. Конечно, до миниатюрных дело не дошло. Не те технологии. Мелкие пружины еще долго дорого обходиться станут. Потому идет трех видов. Натуральное произведение искусства для любителей на письменный стол, которым запросто можно убить, такого размера и веса, и два носимых варианта. Простой, типа родной дизайн «Зиппо», но величиной с кулак и в виде болванчика с откидывающейся головой. Чаще всего оформляются под солдата и соответственно гравируются и раскрашиваются.
Внешность у армянина точно соответствующая, а вот фамилия и поведение мало напоминают горячего армянского парня. Вместо пяленья на грудастых блондинок все изучающе на меня поглядывает. И не похоже, что с гнусными намерениями. Куда и зачем приглашаю, объяснял открытым текстом. Не все же чинно сидеть за семейным столом, иногда и погулять людям хочется, а сейчас замечательный предлог обнаружился. Не сам пошел, его пригласили. Из всех оставшихся — Мыльников и Герде после попытки выторговать особые условия ушли — никто не отказался проехать в нескромное
