– Да. Рогнар – единственный Дом, где боевое применение «эрья» обязательно к изучению. Они – лучшие убийцы и телохранители из всех, кого я знаю. Даже ворфы им не соперники. Да и как можно соперничать с тем, кто заранее чувствует направление удара? И способен предугадать его еще до того, как ты замахнешься?
– А вы? Как у вас действуют магия и «эрья»? Они ведь взаимосвязаны?
– Работа с пространством требует колоссальных затрат и большой точности, – согласно наклонил голову лорд Эреной. – Но «эрья» мне требуется лишь на первом этапе, когда только-только формируются координаты будущих Врат. Или обычного ТУСа. Я
– А Хоккор? Получается, они властвуют только за счет «эрья»?
– Из всех трех Князей Хоккор самый сильный – по духу. Однако физически, увы, его представители заметно уступают любому другому. Если бы не это и не патологическое стремление Хоккор избегать конфликтов, наверное, мы бы уже погрязли в войнах. Если бы Рогнар не были столь малочисленны и не подчинялись слепо своему кодексу, кто-то из них наверняка попробовал бы поменять систему власти. От нарушения равновесия нас спасают только жесткие рамки традиций. Но их, хвала Творцу, пока никто не планирует менять.
Я помолчала, переваривая полученную информацию, а потом задала самый главный вопрос:
– Насколько я понимаю, милорд, все эти рассуждения призваны убедить меня в том, что для такой неумехи, как я, есть только один путь, чтобы научиться противостоять магу вашего уровня?
– Верно, – снисходительно хмыкнул он и, неторопливо приблизившись, принялся кружить вокруг меня, как хищник вокруг добычи. – И то не на Круоле. Вы – донор, поэтому магический дар у вас по определению может быть или слабым, или никаким.
– Вы уверены, что мне окажется доступно ваше искусство? – усомнилась я, следя за ним краешком глаза.
– Вы же Всадник… не спорьте, арре, это очевидно. А поскольку наши с вами способности к работе с пространством основываются на очень схожих вещах, я почти уверен, что смогу пробудить в вас «эрья». И, возможно, сумею чему-нибудь научить. Как уж вы распорядитесь этими знаниями – ваше дело. Но основы я, как и обещал, покажу.
Я встряхнулась. Очень хорошо. Значит, шансы есть.
– Что для этого надо сделать?
– Ну, для начала, – на губах лорда-директора появилась хитрая усмешка, – вам придется забыть обо всем, что вы знали о себе до этого момента. И полностью отказаться даже от тех крох магии, которые вам доступны.
– Простите, милорд, но…
– Это не обсуждается, – спокойно сказал он и
Сделав еще несколько шагов, он остановился напротив, вынудив меня поднять голову.
– На сегодня это время почти истекло, однако впредь мы не будет столько ждать, – задумчиво сообщил он, глядя куда-то мимо. – К тому же есть намного более быстрый способ убавить ваш магический потенциал…
– Какой? – заподозрив неладное, насторожилась я. Но лорд-директор вместо ответа стремительно наклонился и, схватив одной рукой за подбородок, буквально впился в мои губы, на корню задавив малейшие попытки к протесту.
А потом мне стало не до переживаний. Холод… неимоверный, безумный, обездвиживающий холод ворвался в мое тело и заполнил его до краев. Всего на мгновение, на один короткий, кажущийся мучительно долгим миг, когда острые льдинки, сорвавшиеся с его губ, разлетелись в моей груди и царапнули ее колючими гранями. Когда ураганом ворвавшаяся туда вьюга выстудила все тепло, что там когда-то было. Всего один миг, какая-то жалкая секунда, за которую у меня перехватило дыхание, остановилось сердце и помутилось в глазах…
А потом он отступил и, кинув на меня внимательный взгляд, невозмутимо кивнул:
– Вот теперь вы готовы.
– …Так все и случилось, Рэн, – тихо сказала, зябко обхватив плечи руками и подтянув ноги к груди. – Я с тех пор не могу отогреться.
Я сжалась в комок, чтобы унять колотящий меня озноб, но это почти не помогло, разве что пальцы стали дрожать поменьше. Да зубы не стучали, как поначалу.
«Он сделал тебе больно?» – напряженно спросил свернувшийся клубком дракон, и его когти со скрежетом впились в пол.
– Н-нет, – содрогнулась я, вспомнив мимолетное прикосновение твердых, как камень, губ и неистовый холод, бившийся внутри меня на протяжении бесконечно долгого вдоха. – Хотя лучше бы это было больно. Знаешь, когда я была маленькой, мама запрещала мне уходить одной в лес. Говорила, что в