Пламя для дракона

– Да. Рогнар – единственный Дом, где боевое применение «эрья» обязательно к изучению. Они – лучшие убийцы и телохранители из всех, кого я знаю. Даже ворфы им не соперники. Да и как можно соперничать с тем, кто заранее чувствует направление удара? И способен предугадать его еще до того, как ты замахнешься?

– А вы? Как у вас действуют магия и «эрья»? Они ведь взаимосвязаны?

– Работа с пространством требует колоссальных затрат и большой точности, – согласно наклонил голову лорд Эреной. – Но «эрья» мне требуется лишь на первом этапе, когда только-только формируются координаты будущих Врат. Или обычного ТУСа. Я чувствую, куда нужно прокладывать тропу. Знаю, где это лучше сделать. Почти как Всадники… Это знание интуитивно, как я уже говорил. Все остальное делает второй инструмент – магия.

– А Хоккор? Получается, они властвуют только за счет «эрья»?

– Из всех трех Князей Хоккор самый сильный – по духу. Однако физически, увы, его представители заметно уступают любому другому. Если бы не это и не патологическое стремление Хоккор избегать конфликтов, наверное, мы бы уже погрязли в войнах. Если бы Рогнар не были столь малочисленны и не подчинялись слепо своему кодексу, кто-то из них наверняка попробовал бы поменять систему власти. От нарушения равновесия нас спасают только жесткие рамки традиций. Но их, хвала Творцу, пока никто не планирует менять.

Я помолчала, переваривая полученную информацию, а потом задала самый главный вопрос:

– Насколько я понимаю, милорд, все эти рассуждения призваны убедить меня в том, что для такой неумехи, как я, есть только один путь, чтобы научиться противостоять магу вашего уровня?

– Верно, – снисходительно хмыкнул он и, неторопливо приблизившись, принялся кружить вокруг меня, как хищник вокруг добычи. – И то не на Круоле. Вы – донор, поэтому магический дар у вас по определению может быть или слабым, или никаким.

– Вы уверены, что мне окажется доступно ваше искусство? – усомнилась я, следя за ним краешком глаза.

– Вы же Всадник… не спорьте, арре, это очевидно. А поскольку наши с вами способности к работе с пространством основываются на очень схожих вещах, я почти уверен, что смогу пробудить в вас «эрья». И, возможно, сумею чему-нибудь научить. Как уж вы распорядитесь этими знаниями – ваше дело. Но основы я, как и обещал, покажу.

Я встряхнулась. Очень хорошо. Значит, шансы есть.

– Что для этого надо сделать?

– Ну, для начала, – на губах лорда-директора появилась хитрая усмешка, – вам придется забыть обо всем, что вы знали о себе до этого момента. И полностью отказаться даже от тех крох магии, которые вам доступны.

– Простите, милорд, но…

– Это не обсуждается, – спокойно сказал он и так посмотрел, что у меня враз отпало желание спорить. – Безусловно, сделать это сразу вы не сможете. Даже несколько дней пребывания здесь успели создать вам несколько неполезных в этой ситуации привычек. Поэтому я решил облегчить вашу жизнь: в этой комнате всегда царит нулевой магический фон. Это означает, что в пределах этих стен вы не сможете произвести ни единого магического действия. Здесь вы лишаетесь своего привычного инструмента, поэтому рано или поздно будете вынуждены искать другой. Минус во всем этом только один: после входа сюда человек какое-то время сохраняет способность оперировать своими силами. Но недолго. Примерно с четверть часа.

Сделав еще несколько шагов, он остановился напротив, вынудив меня поднять голову.

– На сегодня это время почти истекло, однако впредь мы не будет столько ждать, – задумчиво сообщил он, глядя куда-то мимо. – К тому же есть намного более быстрый способ убавить ваш магический потенциал…

– Какой? – заподозрив неладное, насторожилась я. Но лорд-директор вместо ответа стремительно наклонился и, схватив одной рукой за подбородок, буквально впился в мои губы, на корню задавив малейшие попытки к протесту.

А потом мне стало не до переживаний. Холод… неимоверный, безумный, обездвиживающий холод ворвался в мое тело и заполнил его до краев. Всего на мгновение, на один короткий, кажущийся мучительно долгим миг, когда острые льдинки, сорвавшиеся с его губ, разлетелись в моей груди и царапнули ее колючими гранями. Когда ураганом ворвавшаяся туда вьюга выстудила все тепло, что там когда-то было. Всего один миг, какая-то жалкая секунда, за которую у меня перехватило дыхание, остановилось сердце и помутилось в глазах…

А потом он отступил и, кинув на меня внимательный взгляд, невозмутимо кивнул:

– Вот теперь вы готовы.

– …Так все и случилось, Рэн, – тихо сказала, зябко обхватив плечи руками и подтянув ноги к груди. – Я с тех пор не могу отогреться.

Я сжалась в комок, чтобы унять колотящий меня озноб, но это почти не помогло, разве что пальцы стали дрожать поменьше. Да зубы не стучали, как поначалу.

«Он сделал тебе больно?» – напряженно спросил свернувшийся клубком дракон, и его когти со скрежетом впились в пол.

– Н-нет, – содрогнулась я, вспомнив мимолетное прикосновение твердых, как камень, губ и неистовый холод, бившийся внутри меня на протяжении бесконечно долгого вдоха. – Хотя лучше бы это было больно. Знаешь, когда я была маленькой, мама запрещала мне уходить одной в лес. Говорила, что в