успешно пройденного испытания.
Мы недоуменно переглянулись.
— Успешного? — недоверчиво переспросил его Иридан.
Целитель снисходительно на него взглянул.
— Естественно. Если бы вы не прошли, вас бы сюда не допустили.
Мы переглянулись снова. На этот раз радостно.
— Значит, отчисления не будет? — на всякий случай уточнила Тисса.
— Из вашей Школы вообще не отчисляют, идиотов сюда не берут. Так что можете расслабиться. В крайнем случае пересдачу назначат — не то, что у нас.
Фух… Значит, и мне за тропу ничего не будет. По крайней мере, ничего страшного.
— Нет, ну надо же… — вдруг восторженно закатил глаза целитель. — Мне единственному за столько лет повезло увидеть живого дракона! Парни помрут от зависти!
— А почему мы не можем вернуться через обычный ТУС? — задал резонный вопрос Риер. Молодец, мне тоже интересно, почему нас опять отделяют от остальных учеников.
— Потому что из-за ритуала их сняли прямо с уроков. Некоторые занятия сдвоенные, у нескольких курсов сразу, поэтому и ТУСов было всего пять, по каждому на учебный класс. Народу-то совсем немного.
Я встрепенулась:
— А это действительно все, кто здесь учится?
— Все, — подтвердил мои предположения целитель, несколько успокоившись. — Вас человек сорок на всю Школу.
— А почему тут были только ученики? Вы заметили — ни одного преподавателя не пригласили!
— Ничего странного, — фыркнул Риер. — Ритуал должен быть известен только Всадникам или будущим Всадникам. Так мне наставник говорил. Потому-то никого и не зовут.
— А как же Элай? — внезапно прищурился Иридан. — Он ведь не Всадник и, думаю, никогда им не станет.
Мы дружно уставились на несколько помрачневшего целителя. Я и Тисса — с недоверием, мальчишки — с подозрением.
— Просто мне сегодня дежурить тут до утра, — соизволил пояснить Элай, провожая взглядом стремительно тающий ручеек учеников возле ТУСов. — И если что-то пойдет не так, мне же придется принимать раненых и звать коллег на помощь. Мы ведь не зря сюда доступ имеем. Да и не открывал никто никаких страшных тайн. Подумаешь, лабиринт! У нас на Ришане на последнее испытание таких больных привозят, что хоть стой, хоть падай. И вообще, каждый из нас дает магическую клятву вашему директору, что без его позволения никто от нас ни слова не услышит насчет вашего обучения.
— Магическая клятва? — поинтересовался Риер.
— Разумеется! Разве кто-то в Веере прознал о том, что ты сегодня видел?
Молодой лорд удовлетворенно хмыкнул: магическая клятва — это вещь, обойти ее никому не удастся.
— Получается, даже император не может заставить вас говорить? — тихонько шмыгнула носом Тисса.
Целитель усмехнулся.
— Только с разрешения лорда Эреноя. Но даже с учетом этого адепты нашей школы — единственные, кто допускается сюда на практику. У вашего директора какая-то договоренность с нашим ректором. В том числе и по поводу клятвы. Кстати, все уже ушли, мы последние. Так что если не хотите замерзнуть, пошли обратно в «лечебку» — там хотя бы теплее.
— А оттуда куда?
— Куда хотите. Кто еще не уверен в своих силах, может до завтра остаться, а для тех, кто выздоровел, в дальней комнате есть стационарный ТУС. Попасть в свои комнаты вы всегда сможете.
— А в другие корпуса?
— Да Творца ради, — удивился целитель, открывая перед нами двери. — Не заблудитесь только — тут много коридоров, сам иногда плутаю, если карту с собой не захвачу.
Я перехватила быстрый взгляд Риера. Значит, у мага нет в памяти подробной карты, как у нас? Хотя вряд ли бы его облагодетельствовали ради обычной практики. Вот мы — другое дело. Опасность заплутать нам никак не грозит, даже если сильно увлечемся. Главное, чтобы оставшиеся в комнатах карты начали показывать запрещенные территории, чтобы мы их тщательно запомнили и отправились изучать неизведанное со спокойной душой.
Видимо, не я одна об этом подумала, потому что мальчишки едва ли не с разбега влетели в коридор и помчались прочь. Элай только хмыкнул, закрывая за нами двери, и заторопился следом, оставив нас с Тиссой одних. Но вскоре девочка тоже сообразила, что к чему, — она ойкнула и припустила с такой прытью, что я чуть не рассмеялась.
Вот только смех замер у меня на губах, когда на мое лицо властно легла мужская рука в кожаной перчатке. И мгновенно трансформировался в
