тут же приложил лезвие ножа к его губам – лезвие запотело, значит, Глеб еще жив. Потом татарин обратил свой взор на раненых пленников. Анфал резко выдернул стрелу из бесчувственного тела, абсолютно не заботясь, что рвет ткани по живому, засунул в рваную рану мох из приготовленного узелка и прикрыл тряпицей. Со вторым пленником было проще – самострельный болт прошел навылет, оставалось только вытащить железный болт, потянув его за острие и перевязать рану. Анфал утащил пленных к шатру князя, предварительно сняв с них пояса, наручи, стащив кольчуги и лишив ножей.
Оставив бесчувственного Глеба на попечении подоспевших холопов боярина, Андрей, ведя коня на поводу, побрел искать своих воинов. Невдалеке маячил Кулчук, размахивая руками, подавая какие-то знаки.
Татары Кулчука в конной атаке бояр не участвовали, но приняли активное участие в выносе раненых и убитых с поля. Прохиндеи под шумок прихватили пяток убитых вятчан в длинных кольчугах. Это князья бьются за власть, а простым воинам, главное, себя не забыть, успеть сцапать добычу. Кольчуги на дороге не валяются, сам не прихватишь, никто тебе не принесет их на тарелочке с золотой каемочкой. Ну, еще так по мелочи там разной: тулупы, шубы, обязи с ножнами, ножи, полдюжины отличных стальных топоров с трехгранными шипами на заклепках и короткими железными топорищами, поволоченными хозом[17], стальной меч приличного качества, но с обломленным огнивом[18], парочка простых железных мечей с наваренными стальными кромками лезвий, сапоги на меху, штаны теплые, малахаи и похожие на них заячьи треухи.
Пока Кулчук хвастался добытыми трофеями, как обычно, весело скалясь, наплевав на пронизывающий до костей холодный ветер с реки, Андрей размышлял над ходом сражения. Он впервые участвовал не в стычке или в лихом разбойничьем набеге, а в самом настоящем сражении. Было над чем подумать и поразмышлять, пока снова не бросили в бой.
Великий князь Резанский оставил в резерве сотню всадников, чтобы иметь под рукой свежий резерв. И где-то еще скрывалась личная дружина Резанского князя. В бездарной атаке потеряли третью часть боярской конницы. Андрей искренне не понимал, зачем бросать конницу на копья врага? Почти сотня бояр, боярских детей и их холопов остались лежать на поле боя. По его, сугубо непрофессиональному, мнению, логичней было бы ударить конной ратью во фланг правого крыла мятежного князя, там и маневр можно было сделать незаметно для противника, обойдя позиции копейщиков через лес и миновав овраг, выйти на широкий луг, удобный для конной атаки. Будь Андрей воеводой, он так бы и сделал, а не бросал бы бессмысленно боярскую конницу на лес вражеских копий. Если вятчане не добьют раненых резанцев, есть шанс, что многие спешенные всадники, потерявшие сознание от удара о ледяную землю, останутся живы. Убить закованного в броню воина не просто. Копейщики принимали на копья лошадей, а не людей.
Отдохнув и снова приняв на грудь, бояре строились для атаки. Иван Федорович усилил конницу свежим резервом.
Боярин Михаил Кобяков, внук выехавшего из Орды гвардейца Тохтамыша, всей мощью луженой глотки требовал заменить коня. Пока холопы не привели запасную лошадь, боярин то по-русски, то по-татарски сыпал проклятия на головы вятских воев, погубивших его любимого аргамака. Служилый князь посочувствовал боярину в его горе, потеря столь дорогой лошади кого хочешь разозлит.
Андрей не стал искушать судьбу, подойдя к огромной бочке, зачерпнул ковшиком мутную жижу и осушил ковш до дна. Мерзкое пойло оказалось крепким пивом. В голове зашумело, потом неожиданно стало весело. Страха как не бывало, и боль в висках поутихла. Взгляд Андрея упал на снятую с головы мисюрку. С левой стороны шелома приличная вмятина, след от арбалетного болта. Понятно теперь, отчего голова гудит, словно царь-колокол.
Андрей занял место в строю, решив, что лошадь московского боярина все равно ему пока не понадобится, а Андрею комонек сгодится. Лошадка Глеба хорошо обучена и Андрея признала сразу. Рядом с князем выстраивались боярские дети.
Сенька сгонял к обозу, вместе с Нежданом принес князю запасной комплект вооружения, взамен оставленного на поле боя. Андрей просунул в пуговку[19] столь полюбившийся ему шестопер. Поверх шелковой обязи, сабельного пояса на пряжках, предварительно проверив целостность наконечников, стального крюка и петли на концах опояски, нацепил еще один – сафьяновый, с саадашным лубьем и колчаном на цепках с бендями. На свободные кольца пояса прицепил помочи ножен неимоверно кривой сабли и кинжала. На специальные ремешки прикрепил к задней луке седла слева еще один налуч, а справа два запасных колчана со стрелами.
На левую руку надел простой круглый щит, сколоченный из досок и снаружи покрытый толстой кожей, выкрашенной в красный цвет, а с исподней стороны подшитый тафтяной подкладкой с толстой подушкой в центре. Тщательно проверил, чтобы привязки плотно фиксировали щит на руке: это важно, подтянул сквозь соединительное кольцо ослабевший столпец[20]. Потом вынул лук из лубья и разноцветную шелковую тетиву, приоткрыл крышку колчана и изготовил новый лук для стрельбы, привычно натянув тетиву, не сходя с коня. Прежний саадак вместе с саадашным поясом, кинжалом и саблей в ножнах остался на поле битвы. Жалко, конечно, утерянное оружие, но тут уж ничего не попишешь, война есть война.
Все, он снова готов к битве. Несмотря на кажущееся множество оружия, Андрей вооружился достаточно скромно. Остальные бояре еще дополнительно вооружились клевцами и кистенями. Слуги вольные и холопы, конечно, вооружены не так, как их хозяева, но тоже нехило. Чем богаче боярин, тем лучше вооружены его воины.
Андрей слушал вполуха пьяное хвастовство братьев. Эти архаровцы умудрились не только выжить в безумной атаке, но еще прихватили совершенно целую полубайдану, снятую с убитого вятчанина, кривой кинжал с лагалищем, украшенным разными каменьями и жемчугом, и два простых булатных засапожника, пару стальных мечей в ножнах на сафьяновых обязях, украшенных большими серебряными чеканными бляхами и мисюрку-прилбицу, а также захватили в полон ватамана вятских копейщиков и еще вынесли потерявшего сознание Дитриха, прихватив парочку бесхозных коней, потерявших своих всадников. В отличие от татар Кулчука, братья хватали только оружие и доспех, не соблазнившись бесхозным шмотьем.
