готовы, находясь на позициях и с тревогой ожидая сообщений от наблюдателей.
– Не стесняясь прут, твари! – прокомментировал наводчик, зло сплевывая на утрамбованную подошвами солдатских ботинок глину капонира. – Ну, так что, товарищ командир, как договаривались?
– Угу, – комбатр-три лейтенант Рогозин опустил бинокль. – Первыми идут два танка и бронетранспортер, так что заряжай бронебойным. Наш – головной, смотри не промахнись. Четвертое орудие, надеюсь, тоже не смажет, зажмем немчуру на дороге. Дальше – по обстоятельствам, командирам орудий разбирать цели по собственному усмотрению, основное внимание на танки и самоходные орудия. Жаль, с прикрытием у нас полный швах, так что желательно и пехоту осколочными гранатами проредить, пока они в машинах сидят.
С прикрытием у артиллеристов и на самом деле оказалось не очень: хоть комбриг и прислал по просьбе комполка пару отделений пехотинцев, но двадцати бойцов с «трехами» при двух «Максимах» определенно маловато для защиты всех трех батарей, расположенных в нескольких километрах друг от друга. Мрачно поиграв желваками на щеках, майор распределил куцее подкрепление по-братски, выделив по пулеметному расчету первой и третьей, остальных же бойцов заставил отрыть индивидуальные ячейки в зоне огня второй батареи.
Передовой дозор из пары мотоциклов с пулеметами и легкого двухосного броневика, как и оговаривалось, беспрепятственно пропустили. Засады гитлеровцы не засекли, деловито протарахтев мимо позиции на приличной скорости. Даже головами по обочинам особо не вертели, будучи убежденными в собственной безопасности. Едва успела осесть поднятая колесами белесая дорожная пыль, из-за поворота показался бронированный лоб идущего в авангарде угловатого танка, знакомой по таблицам опознавания «тройки». Опершись руками на откинутые и застопоренные створки люка, из командирской башенки торчал высунувшийся по пояс командир машины в приплюснутой наушниками фуражке с противопылевыми очками на тулье. «Ишь, жарко ему в боевом отделении, видать, вот и проветривается. Ну, сейчас мы тебе ветерок устроим – мало не покажется».
Наводчик первого орудия аккуратно подвел прицельную марку под погон башни, несколько секунд сопровождал идущую с постоянной скоростью цель, после чего скомандовал «огонь». Рывок спускового шнура – и семидесятишестимиллиметровая пушка подпрыгнула на месте, отправляя немцам увесистый бронебойный подарок. Подсвеченный донным трассером снаряд вошел в борт немецкого танка почти под прямым углом, с легкостью проломив броню. Боевая машина едва заметно вздрогнула, но продолжила движение, постепенно забирая вправо и сползая на обочину. В следующее мгновение сдетонировал, вышибая люки, боекомплект, и над окутанным огненным всполохом танком мелькнула изломанная фигурка гитлеровского офицера, подброшенного на несколько метров ударной волной. Сорванная с погона башня нелепо дернулась, задирая тонкий ствол, и сползла набок с корпуса. Взметнувшийся следом огненный фонтан загоревшегося бензина довершил картину гибели идущего первым танка.
Двигающийся следом танк, на сей раз легкая «Прага» чешского производства с утыканным заклепками корпусом, рывком увеличила скорость, стремясь объехать подбитую товарку слева, укрывшись за ней от артогня. Но в этот миг вступило в бой второе орудие батареи, и машина замерла на месте, окутавшись дымным пламенем из разбитого бензобака – болванка попала в моторный отсек. По танкистам в горящих черных комбинезонах, торопливо вываливающихся из люков обреченного «Pz-38 (t)» со здоровенной буквой «G» на броне, никто не стрелял: прикрывающие батарею пулеметчики пока не хотели демаскировать позицию.
В хвосте растянувшейся на добрых полтора километра колонны коротко сверкнуло, и вверх выметнулся клуб грязно-бурого дыма, тут же сменившегося жирной черной копотью вспыхнувшего бензина. И следом рвануло еще раз, намного мощнее – второй снаряд попал в боеукладку: остальные две пушки третьей батареи уничтожили замыкающие бронемашины, запирая огненный мешок. Первая часть плана была выполнена, теперь инициатива переходила к командирам орудий и наводчикам, самостоятельно выбирающим цели. Артиллеристы не сплоховали, дав изо всех орудий залп осколочно-фугасными гранатами по легкобронированным бронетранспортерам и машинам с пехотой, что немедленно добавило не только паники, но и жертв, особенно когда рванули парочка тентованных грузовиков с боеприпасами и идущий следом за одним из них бензозаправщик. С начала боя не прошло и минуты, а шоссе на всем протяжении следования замершей колонны плотно затянуло дымом и поднятой взрывами пылью. Похоже, ничего подобного солдаты 3-й Panzerdivision Второй танковой группы Гудериана и на самом деле не ожидали. Задуманный советскими противотанкистами сюрприз вполне удался.
Но спустя совсем немного времени деморализованные неожиданным нападением гитлеровцы все-таки пришли в себя, демонстрируя высокий уровень боевой подготовки. Пехотинцы шустро сиганули из кузовов автомашин и бронетранспортеров, укрываясь от огня советских пушек в расположенном с противоположной стороны кювете, а несколько танков и самоходных орудий торопливо развернулись в сторону внезапной опасности. Одна из бронемашин попыталась съехать с шоссе, но крутой откос сыграл с короткоствольным «Pz-IV Ausf. D» дурную шутку – напуганный резким проседанием кормы механик- водитель замешкался, не рискуя продолжать движение. Нелепо задравший лоб танк на несколько секунд замер, представляя прекрасную мишень, и выпущенный с доминирующей высоты бронебойный снаряд превратил его в еще один огненный факел.
В следующую минуту наводчики противника разобрали цели и по позициям советских артиллеристов ударили, пока с недолетом в несколько десятков метров, первые снаряды. Вздыбившие землю дымные фонтаны, рвущие воздух потоками иззубренных осколков, никакого вреда советским канонирам не принесли, хоть несколько из них и пробили щиты. Однако прицеливаться стало значительно сложнее: дымно-пыльный занавес теперь висел не только над дорогой, но и перед орудийными капонирами. Ответный залп разбил ходовую угловатой приземистой «StuG III», но остальные снаряды легли мимо. А вот гитлеровцы не промахнулись, и третье орудие перестало существовать как боевая единица: сразу две осколочно-фугасные гранаты взорвались на позиции, уничтожив обслугу и перевернув искореженную прямым попаданием пушку. Один из взрывов перебил телефонный провод, оставив артиллеристов без связи
