у меня строгий! Бывший военный…
– Да, товарищ Дубинин, я понимаю! – немедленно откликнулся Иосиф Виссарионович. – Служба – это важно!
– Жаль, конечно, что так мало поговорили! Я бы мог прямо сейчас целую кучу очень важных сведений вам рассказать, пользуясь тем, что у этого телефонного аппарата нет батареек.
– Нестрашно, товарищ Дубинин! Вы мне и так чрезвычайно помогли. Особенно с предупреждением о начале войны. А уж дальше мы сами – это же наш мир, нам в нем жить. На случай, если вы снова провалитесь в прошлое – не прощаюсь! Пароль прежний – «Брест сорок один». До связи!
– До связи! – грустно сказал я и положил трубку на рычаг.
Поговорили…
Глава 12
Заслышав за кустами отрывистую немецкую речь, капитан Захаров торопливо отпрянул в сторону, прижимаясь к шершавому стволу росшего неподалеку от ручья дубу. Резкое движение отозвалось в раненой руке болью, но он сдержал стон. Твою налево, едва не вляпался! И откуда они тут взялись, лес кругом, до ближайшей дороги почти километр? Этот ручей он нашел минут пятнадцать назад, чему весьма обрадовался: вода во фляжке закончилась уже давно, а пить из-за жары и ранения хотелось нещадно. Утолив жажду и наполнив флягу восхитительно-холодной и чистой водой, он несколько минут лежал на спине, обессиленно распластавшись прямо на топком глинистом берегу. От влажной земли тянуло прохладной сыростью, приятно холодя взмокшее под плотным авизентом и байкой летного комбинезона тело, и Александр наслаждался каждой секундой неожиданного отдыха. А затем появились немцы, голоса которых сейчас раздавались уже метрах в десяти, и пришлось прятаться…
Осторожно выглянув из-за дерева, пилот похолодел: вот растяпа, флягу-то он позабыл, оставив лежать возле самой воды! Не заметить ее просто нереально. Да и свежие следы на влажной глине наверняка остались, любой мало-мальски внимательный человек сразу увидит. Твою же мать! Опустив в карман руку, Захаров вытащил пистолет и взвел большим пальцем курок, порадовавшись, что догадался заранее дослать в ствол первый патрон и сейчас не придется терять время, передергивая тугой затвор. Да и лязгнет он при этом, действовать-то одной рукой придется. Если не удастся уйти, живым он сдаваться точно не собирается! Интересно, кто они такие? Разведчики, наверное, или диверсанты, обычной пехоте в лесу делать нечего.
Ветви окружающего ручей густого кустарника зашевелились, и из зарослей один за другим вышло четверо гитлеровцев. Рассмотрев униформу и экипировку нежданных гостей, капитан мысленно присвистнул: ничего себе, самые настоящие парашютисты-десантники! На всех одинаковые серо-зеленые прыжковые комбинезоны, из укороченных до середины бедер штанин торчат более темные брюки с наколенниками, заправленные в высокие ботинки с боковой шнуровкой. На головах непривычного вида защитные шлемы без полей – помнится, на занятиях им рассказывали, что подобная форма выбрана специально, чтобы не мешать раскрытию парашюта. Вооружены все четверо автоматами, плюс у каждого пистолет, нож и гранаты. Угадал он, стало быть, действительно разведчики-диверсанты. Наверняка сейчас по лесам полным полно подобных диверсионных групп шастает, вот на одну он и нарвался. Ну, то есть почти нарвался…
Прижимаясь к шершавой коре, Александр зло скрипнул зубами – да уж, с его-то рукой да пистолетом с одной запасной обоймой с этакими волками не повоюешь! Да и не готовили пилота-истребителя для борьбы с вражескими десантниками, так что уровень подготовки даже сравнивать смешно. Было б их двое, можно было дождаться, пока станут набирать воду, и воспользоваться неожиданностью, первым открыв огонь, а так? Никаких шансов, даже если успеет положить парочку, остальные его в решето превратят. Или, что скорее, залягут да гранатами закидают – вон они, у всех за поясами торчат…
Остановившись возле воды, немцы заговорили громче, наверное забытую фляжку нашли. Сейчас еще следы обнаружат да пойдут проверить… Главное, чтобы вовсе уж бесшумно не подобрались, если скрутят, он даже застрелиться не сумеет!..
Но события пошли совсем не так, как ожидал пилот. Парашютисты внезапно дружно замолчали, следом зашуршала трава и скрипнула кожа ремней, будто люди торопливо опускались на землю, залегая. Едва слышно лязгнули затворы автоматов, раздалась произнесенная шепотом короткая команда. Неужели гитлеровцев так напугала его фляга и следы? Выждав несколько секунд, Захаров напряг руку с пистолетом, готовый в любой момент открыть огонь, и рискнул осторожно выглянуть из-за укрытия. Как он и предполагал, двое немцев залегли, остальные разошлись в стороны, опустившись на землю для стрельбы с колена. Что интересно, все они находились к нему спиной, старательно выцеливая заросли метрах в пяти за ручьем. Ага, не по его душу, получается! Уже хорошо.
Мучительно тянулись секунды, однако ничего не происходило, тишину нарушали лишь птичьи крики, журчание ручейка да шелест листвы. Наконец один из диверсантов – видимо, командир группы – не выдержал и громко пролаял что-то на своем языке, обращаясь к кому-то в зарослях. Не дождавшись ответа, он коротко выругался и дал по сплетениям ветвей короткую очередь. К нему немедленно присоединился один из немцев, двое других стрелять пока не стали. И вот тут произошло то, чего Александр ожидал меньше всего: в глубине кустов замигали вспышки выстрелов, один из парашютистов с глухим стоном завалился на спину, выронив автомат, остальные открыли ураганный огонь в ответ. В торопливый стук автоматов порой вплетались гулкие хлопки винтовочных выстрелов – «с той стороны» явно стрелял не один человек. Несколько пуль с сочными шлепками влепились в дуб, за которым укрывался капитан, и пилот торопливо отпрянул назад. Ого, ни хрена себе!
