– Так точно!
– И как он вам показался?
– Ну… – Захаров задумался, как лучше охарактеризовать нового знакомого. – Лет около пятидесяти. Тоже, видать, из кадровых – выправка, голос… Хотя он больше молчал. Товарища комиссара называл просто по имени: Виталий. Хотя нет, даже проще: Виталик.
– А почему вы решили, товарищ Захаров, что он стрелял из пулемета?
– Так он его в руках держал! И вот как раз этот пулемет мне незнаком был – никогда я такой не видел!
– Может быть, немецкий? – прищурился Сталин.
– Может быть… хотя те пулеметы, что я у немцев видел, совсем другие.
– Ясно! – обронил Сталин, снова записывая что-то в блокнот. – Дальше!
– Дальше они меня в свою машину посадили. Она такая… странная была. Очень большая, размером почти с полуторку, но при этом вроде бы легковая – там внутри пассажирские сиденья стояли, большие, словно диваны. Даже… даже по сравнению с «ЗиС-101», на котором меня сюда привезли, тот автомобиль большим кажется. На панели столько разных кнопочек… больше, чем в моем «И-16». Товарищ батальонный комиссар сказал, что это секретная разработка, опытный прототип. На решетке радиатора я видел такой значок… букву «В» в кружочке. И цвет не военный – не наш зеленый и не мышиный немецкий. Она черная была, как… лимузин, вот!
Сталин тщательно записал все приметы таинственной машины.
– Итак, вы сели с ними и?..
– Поехали на аэродром! Но одновременно с нами на него выехали немецкие танки. Много! Как бы не десяток. Транспортник, который за мной прислали, уже на взлет пошел, но товарищ батальонный комиссар на огромной скорости за ним по полю рванул и догнал. Посигналил, и пилоты взлет остановили. Товарищ комиссар сказал, что раз такая оказия, он для вас, товарищ Сталин, коробки передаст. Мол, в них тоже секретные документы.
– Сколько было коробок? – зачем-то уточнил Сталин.
– Пять штук! – невольно оглядываясь на стоящие у дивана коробки, ответил Захаров.
– Вот те, которые там стоят? – проследил за взглядом комэска Сталин.
– Так точно! Они самые! Товарищ комиссар сказал, что они лично вам предназначены, без вас не вскрывать.
– Понял! – кивнул Сталин. – А почему товарищ Дубинин не полетел с вами?
– Так он сказал, что прикроет взлет. Немецкие танки совсем близко были, могли обстрелять самолет. Думаю, что без прикрытия мы бы действительно не взлетели, раздолбили бы нас немцы на старте. Когда мы уже от земли оторвались, я видел в иллюминатор, что несколько танков горит.
– Несколько? – вопросительно поднял бровь Сталин.
– Так точно! Два или три!
– Вот даже как… – сказал Сталин и снова на несколько секунд задумался. – А всего, вы сказали, танков было около десятка?
– Да, и с ними, насколько я успел увидеть, были грузовики с пехотой и тягачи с пушками.
– И он с этим… полковником Батом все равно там остался? – с некоей грустинкой в голосе сказал Сталин.
– Так точно! – упавшим тоном ответил комэск. Он только сейчас сообразил, что комиссар с полковником остались там на верную смерть.
Минута прошла в молчании, словно глава государства и летчик-истребитель отдавали таким образом дань памяти погибшим командирам.
– А хотя… – вдруг вскинулся летчик.
– Что? – немедленно отреагировал Сталин.
– Может быть, они там и не погибли! – одним духом выпалил Александр. – Когда в прошлый раз машина рванула, я тоже думал, что… всё! Погиб комиссар! А когда утром его на дороге увидел, то…
– Удивились? – усмехнулся Сталин.
– Очень! Очень удивился! Он же буквально на моих глазах погиб, мы тела не нашли – такой силы был взрыв, от взорвавшейся машины одни клочки остались.
– А что сам товарищ Дубинин об этом сказал? – улыбаясь, спросил Сталин.
– Сказал, что его взрывом в кусты отбросило. Он отлежался и дальше пошел.
– Да, это он может… – непонятно сказал Сталин. – А теперь, товарищ Захаров, расскажите мне всё с самого начала: как вы встретили начало войны, как вы воевали, как вас сбили, как выходили из немецкого тыла, как встретили артиллеристов и танкистов…
Разговор с Вождем занял почти три часа. Сначала Захаров подробно описал свои приключения вместе, затем Иосиф Виссарионович задавал множество вопросов о ходе военных действий, как оценивает Александр профессионализм противника, уровень его боевой подготовки и качество авиатехники – и так далее. Сталина интересовало буквально все, от настроений прорывающихся вместе с капитаном из окружения боевых товарищей до удобства трофейного оружия по сравнению с отечественным. К середине разговора комэск порядочно охрип, и заметивший это Сталин сделал небольшой перерыв и распорядился принести чай. Тем не менее время для капитана Захарова пролетело незаметно. Постепенно он освоился и стал отвечать более раскованно, не стараясь
