местный и умеет здесь жить и выживать.
К слову сказать, женщины его не увидели, пока он сам их не окликнул. Решил, что вряд ли это томми, да и на франкских сенегальцев эти белые женщины не походили. В результате Анфиса и Рейчел сначала несколько дней выхаживали раненого, а потом еще долго тащились до партизанской базы. Но зато партизаны провели их позже через джунгли и познакомили с людьми из «командования косогу», то есть с теми повстанцами, кто скрывался в поросших лесом горах к востоку от озера. И уже оттуда на пироге добрались до точки сбора на северном берегу.
Рассказ подруг объяснил, наконец, Лизе, что за костры она видела с горы близ места своего приземления. Партизаны и англичане, ну, и дамы с Тюрдеевым, вот чьи биваки увидела Лиза той ночью. Другое дело, что теперь она поняла, насколько ошибалась, считая необитаемыми земли, по которым пролегал ее путь. Это было всего лишь делом случая, что первыми людьми, которых она встретила, оказались члены экспедиции Джейкоба Паганеля. Могли попасться и другие, и это, не говоря уже о нескольких деревнях яруба, которые, оказывается, располагались в верховьях и в среднем течении Мосезе, то есть выше и ниже тех мест, где побывала Лиза. И еще несколько деревень протянулись неровным пунктиром вдоль границы пустыни и леса. Но Лиза на них не наткнулась. Просто у нее не было карты, и она шла практически наобум. Немного по памяти, но в основном где и как получится. Вот, собственно, и все. И еще ей, разумеется, чертовски везло. Не без этого.
– Черт! – сказала она в сердцах, прочертив на карте Бейли маршрут своего одинокого марша. – Черт, черт и черт! Я же от голода чуть с ума не сошла!
– Да, голод не тетка! – согласилась с ней Анфиса. – Но, может, оно и к лучшему, что ты их не нашла. Ты для них по-любому одинокая белая женщина… сама понимаешь.
Лиза понимала. Это была именно та вещь – возможно, единственная, но оттого не менее поганая, – из-за которой ей иногда не хотелось быть женщиной. Женщина – будь она хоть трижды герой и офицер – в некоторых обстоятельствах всегда ультимативная жертва. Конечно, мужиков порой тоже насилуют, но отнюдь не везде и не в обязательном порядке. А женщине на войне приходится куда тяжелее. Иногда ей даже в плен сдаваться нельзя, не то что попасть в руки врага по ходу боя. Увы, но это еще с древности повелось, и клич «в городе вино и бабы!» своей актуальности не потерял даже в просвещенном на всю голову двадцатом веке. Что уж говорить об Африке! О ней даже думать не хотелось.
– Ладно, – сказала она вслух. – Проехали! Рада, что вы уцелели, девки. И за вас, господа, рада! – кивнула она остальным. – Но давайте к делу! С инженером и навигатором разобрались! Что с остальными?
– А что с нами? – усмехнулся Бейли. – Как видите, кэп, мы живы и здоровы…
История Бейли и Монтанелли оказалась не менее захватывающей и замысловатой. Собственно, историй было две, потому что, как вскоре выяснилось, рассказывая Лизе о том, как они попали на северный берег Косогу, Бейли упростил изложение, опустив для краткости несколько довольно важных деталей.
Начать с того, что на восьмой день пути экспедиция, возглавляемая профессором Нольфом, пересекла хребет Асаи в его относительно невысокой северной части и, углубившись в лабиринт горного узла Коубедо, достигла места, в котором профессор и его дочь предполагали найти сокровища Кано. Каковы были источники его информации, Нольф, разумеется, никому не рассказывал, но пещеру он искал, используя не современные топографические ориентиры, а координатную сетку, созданную яруба на заре их цивилизации. Впрочем, профессор оказался прав. Вернее, правильной оказалась найденная им информация, и через два дня поисков на местности экспедиция вышла к устью карстовой пещеры, спрятанной в глубине неприметной расселины.
Первичный осмотр показал, однако, что речь идет о довольно глубокой пещере, попасть в которую можно только через узкий девятиметровый колодец. То есть для того, чтобы приступить к поискам сокровищ, вначале предстояло осуществить довольно сложный для необученного человека спуск. Между тем дело шло к вечеру, и начинать спелеологические экзерсисы на ночь глядя было бы весьма опрометчиво. С этим согласился даже находившийся в невероятном нервном возбуждении профессор Нольф. Поэтому решили отложить исследование пещеры на утро. Разбили лагерь, разожгли костры, начали готовить ужин. И в это время Иан Райт подал Бейли условный сигнал.
Шкипер заранее обговорил с Бейли несколько вариантов действий на любые случаи жизни. Райт Нольфам не доверял и хотел подстраховаться. Отсюда и планы. Остальное – техника. Райт подал знак. Бейли принял «отмашку» и в свою очередь «оповестил» доверенных людей: артиллерийских командиров Вагнера и Хёгберга, второго помощника Нильсена и палубного матроса Фейхи. Ночью, когда ирландец Фейхи «встал на вахту», они и ушли. Взяли с собой самое необходимое – личные укладки и оружие – и пошли на юг. План был предельно прост: идти к озеру Косогу и ждать там вестей. Предполагалось, что если до середины августа никто больше в точку встречи не придет, они двинутся к побережью и попытаются покинуть Ярубу любым возможным способом. В этом случае – предполагающим, между прочим, что и на бриге случилась беда – Бейли и компания оказывались единственным гарантом выживания для остальных членов экипажа «Звезды Севера» или «карающей рукой правосудия», если дела пойдут совсем уж скверно.
Лиза слушала рассказ Бейли и диву давалась. Ну чисто Буссенар или Хоггарт какой-нибудь! Если бы все это происходило не с ней и не на самом деле, Лиза бы с удовольствием почитала такую книжку. Ну, очень увлекательная история получилась бы! К сожалению, это была не повесть, и даже не роман.
«Это жизнь, детка! – признала Лиза с ужасом и восхищением, удивившими ее саму. – Это жизнь, милая, и она прекрасна!»
– Значит, ты осталась в лагере? – повернулась она к Анне Монтанелли, к стыду своему, даже не подумав, что, возможно, обижает этим Бейли, не
