Катлер, Гранд-Форкс, Зорбас. – Дмитрий Зорбас, вероятно, играл ключевую роль в последние дни существования «Дома в прериях». Он был борцом за идею и пытался спасти артефакты, когда дела в Гранд-Форксе пошли совсем скверно.
– Где-то я слышала это имя, – сказала я.
– Он хорошо известен своим поиском книг, считавшихся утерянными.
Мы сели за стол перед двумя дисплеями. Алекс вывел на них список работ Коллинза, в том числе дневник, охватывающий двадцать семь лет, окончательные версии и ранние черновики семи исторических трудов, несколько сотен эссе и двадцать с лишним тысяч писем.
– Вполне возможно, Коллинз – наиболее вероятный кандидат. Стоит посмотреть на него как можно пристальнее.
Еще больше пугало то, что труды были чрезвычайно увесистыми. Я взглянула на заглавия: «Великий крах: последние дни Золотого века», «Бомонт» (конечно же, Марго Бомонт, британский президент, сыгравшая огромную роль в начале Новой Зари), «Наступление приливов: как изменение климата все погубило», «Краткая история цивилизации», «Оглядываясь на будущее» (судя по названию, Коллинз не питал большого оптимизма насчет шансов нашей цивилизации), «За пределы Луны: великая экспансия» и, наконец, «Как сотворить Темные века».
– И с чего я, по-твоему, должна начать? – спросила я.
– С этой книги. – Он показал на «Великий крах». – Именно ей Бэйли посвятил больше всего времени под конец своего пребывания здесь. Важна также переписка, но этим займусь я.
Книг было всего семь, но черновиков – двадцать два.
– Сомневаюсь, – сказал Алекс, – что книгу можно написать начисто. Мои знакомые писатели не показывали никому свой первый черновик. Вероятно, здесь все начинается как минимум с третьего.
– Этот помечен как первый.
– Не стоит верить.
– Ладно, – кивнула я. – К счастью, книги, похоже, полностью доступны – и черновики смотреть не придется.
– Звучит разумно. Но мы пытаемся найти то, что упустили другие, а это могло не попасть в окончательный вариант. – Он сочувственно посмотрел на меня. – Наверное, ты понятия не имеешь о том, как работают писатели.
Его слова задели меня за живое.
– Что? – спросил он. – Я что-то не то сказал?
– Алекс, я должна кое в чем признаться.
Он напряженно уставился на меня:
– В чем?
– Я веду записи о том, чем мы занимаемся. Пишу мемуары.
– Ох, а я уж подумал, ты назовешь это ненужной затеей. Все в порядке. Если ты хочешь делать это, проблем нет. Может, когда-нибудь сумеешь пополнить чей-нибудь архив.
– Ну… собственно, этот этап уже пройден.
Алекс развернулся в кресле лицом ко мне:
– То есть?
– Первая книга должна выйти весной.
– Первая книга? Ты продала часть своих мемуаров?
– Первые три части.
У него отвалилась челюсть.
– Первые три?
– Одна – о «Полярисе». И есть еще две.
– Чейз, ты серьезно?
– Ты знаменитость, Алекс. Издатели считают, что книги хорошо продадутся.
– Может, стоило сначала спросить разрешения у меня?
– Я сомневалась, что ты согласишься.
– Я тоже сомневаюсь.
– Для «Рэйнбоу» это станет отличной рекламой.
– Понимаю, но…
– Что?
– Мы должны заботиться о неприкосновенности частной жизни клиентов. Ты не подумала об этом?
– Конечно подумала. Я поменяла все имена.
