«Прибыл трамвай Лукаса», — сообщает Йеманжа.
— Оставьте меня, — говорит Адриана Эйтуру Перейре и Элен ди Браге. Элен перед уходом кладет руку поверх руки Адрианы.
— Все в порядке, — говорит Адриана. Лукас не станет гневаться, как Рафа; не будет ни криков, ни истерик, ни обид. Но он придет в ярость. Адриана ждет в павильоне Носса Сеньора да Роча, пред ликом Ошум.
Двое целуются, как всегда послушные долгу.
— Почему ты мне не доверилась? — Он прямолинеен, конечно. Не скрывает, что считает это личным предательством. Сильный козырь. Он был прилежным сыном — и ему солгали.
— Мне бы пришлось рассказать остальным. Я бы не сумела скрыть такое от Рафы.
— Я всегда был благоразумным.
— Да, Лукас, ты был благоразумным. Никто другой не был так благоразумен и так достоин доверия.
— И не сделал больше для компании. — Адриана знает, какой у него главный козырь, но сейчас разыгрывать валета угрызений совести рановато. — Когда ты собиралась нам рассказать? На очередном семейном празднике? На дне рождения Луны?
— Лукас, хватит.
— Ну так когда же, мамайн?
— Прекрати, Лукас. Мне невыносимо видеть тебя таким.
Лукас проглатывает свой гнев, опускает голову.
— Сколько осталось?
— Недели.
— Недели?!
— Я бы сказала вам перед тем, как…
— Чтобы времени хватило попрощаться. Спасибо. Что, по-твоему, мы должны были сделать, когда узнаем?
— Это бы все изменило. Я вижу, как ты на меня смотришь теперь, а ты узнал обо всем когда? Пять часов назад? И я уже не твоя мать, не Адриана Корта. Я ходячий труп.
Смотреть в глаза жалости было еще хуже, чем смотреть в глаза смерти. Адриана не выносит жалости, ее скулежа, ее заботливости, ее терпеливой улыбки или бурлящего негодования. «Не смей меня жалеть». Эта смерть принадлежит ей одной. Она не позволит никаким заботам или обидам посягнуть на нее. Дети отнимут у нее смерть, изменят ее форму и суть, будут ею управлять, пока сама Адриана не покорится и не станет старухой, умирающей в кресле.
— Я больше никому не сказал.
— Спасибо.
— Мне пришлось узнать обо всем от Сестер Владык Сего Часа.
— Не стоило тебе подвергать опасности их финансирование. — Когда поезд Лукаса покинул центральный вокзал Хэдли, майн Одунладе связалась с Адрианой. Лукас знает причину визитов ирман Лоа. Лукас выведал у нее информацию, угрожая лишить финансирования после смерти Адрианы. Адриана в ярости из-за того, что устроил Лукас. Он всегда был бандитом в шелковых перчатках. Что бы она ни натворила, у нее есть право сердиться из-за случившегося.
— Тебе не следовало втягивать нашу семью в династические игры.
— Лукас, династии — это самое важное, и всегда так было. Я хотела лучшего для вас всех. Для семьи.
Это он признает. Лукас всегда боролся за семью. Теперь он разыграет свою карту. Адриана его к этому принудила.
— Так ты ради семьи назначила Ариэль наследницей «Корта Элиу»?
— Да.
— Не Рафу. Не…
— Тебя?
— Рафа задушит компанию насмерть. Ты это знаешь. У Ариэль своя жизнь и своя карьера. Думаешь, она захочет стать хвэджаном «Корта Элиу»?
— Может, и нет, но я решила так, как решила. После моей смерти Ариэль станет главой компании. Она не будет хвэджаном. Я изобрела для нее новый титул и исполнительную власть. Вы с Рафой сохраните свои посты и полномочия. Вы все будете работать вместе.
— Эту идейку тебе Сестры нашептали?
— Лукас, это ниже твоего достоинства.
— А как же мы?
— «Мы»? Ты и Рафа?
— Мы — ты и я, мамайн.
