«пенку», отыскав ее среди барахла в водонапорке. Но острые твердые углы и швы, упирающиеся в спину, могли принадлежать только крыше какой-то бронетехники. Какой – так и не определишь.
Оставалось только ждать. Как в анекдоте: если вы не можете избежать изнасилования, расслабьтесь и получайте удовольствие. Охренеть не встать просто, судьба выкинула очередное коленце.
Над головой, освободившись от туч, клубящихся где-то на севере, плыли звезды и луна. Плыли, светя вниз и перемигиваясь друг с другом. Очень мирно и красиво. Вот только Морхольду от этого почему-то никак не становилось лучше. Если не сказать наоборот.
Рядом переговаривались, спорили, ругались. Судя по звукам и смыслу – грузили Молота. Ему даже захотелось на это посмотреть. Понятно, что человеческая мысль и техника снова победили стихийную огромную силу, но все-таки…
– Командир! – кто-то прохрустел снегом сбоку. – В башне барахла же много. Заберем?
– Куда денем? – голос у командира оказался взрослым, низким и серьезным. А каким еще он мог бы быть?
– Распихаем. Ну, там обувь есть, одежонка. Пригодятся же.
– Пригодятся. Только, Леша, нам ехать куда? Правильно, до самого Тихорецка. И внутрь, и на броню, кроме этих вон, мы с тобой загрузим в Сальске горючку. Понимаешь? Так бы дотянуть, а ты еще о шмотье для рабов печешься.
– Как скажете, жалко просто.
– Хватит! Оставлять это тоже не стоит. Мало ли, какая гадость в водонапорке заведется. Эти, беломордые, сюда если и вернутся, то все равно насовсем уйдут. Не дураки же, понимают, что мы их нашли. Сожжем, чтобы точно не решили остаться.
– Может, тогда не стоит вообще трогать? Бродяги какие воспользуются. Или мы потом пост сделаем?
– Леша, ты со мной пререкаться вздумал? Барахло сберечь решил, место? Ты хоть знаешь, что это за вещи и чего тут творили?
– Да уж не дурак, командир, понимаю. Вещи, ясное дело, с убитых. Ну и что? Отстирали бы. А бродягам вообще все равно. Обогреться смогут, ну, отдохнуть.
Морхольд вздохнул. Упорный Леша, спорящий с командиром охотничьей партии, явно нарывался на неприятности. И совершенно не понимал, что теперь водонапорка точно заполыхает. Потому как точка зрения начальства должна быть верной. И даже если командир не прав, то из принципа сделает, как ему хочется. Пусть и в ущерб здравому смыслу, пусть и в пику заместителю, скорее всего набирающему популярность у подчиненных. Законы каменных джунглей работали, как часовой механизм. Хороший швейцарский часовой механизм. Жаль водонапорку. И ее барахло. Сколько бродяг, дойдя сюда, смогли бы помыться, отоспаться в тепле и переодеться, если бы не побрезговали рваниной, перепачканной кровью.
– Пять минут готовности, – хрипло проорал командир, – всем готовиться.
Вот и все. Путешествие Морхольда вышло на новый виток. Вроде бы делая его на сколько-то сот километров ближе к цели и даже приобретя механизированный транспорт. Вот только промежуточная станция не радовала. В виде Тихорецка. Куда так стремились эти прыткие ребята.
Металл рядом бухнул, чуть качнулся. Над Морхольдом возникла тень.
– Пришел в себя? – судя по голосу, и вряд ли Морхольд ошибался, с ним разговаривал как раз Алексей.
– Да.
– Застегнуть капюшон полностью? Холодно может быть.
– А мы на чем?
– Мотолыга.
Морхольд крякнул. МТЛ-Б, мда-а…
– Внутрь никак нельзя? Меня ж или сдует, или расколошматит в хлам. На броне сколько гнать?
– Не один поедешь, не переживай, в компании с Господом Богом, хорошим настроением и чистым небом. – Охотник сел, не забыв поправить «сидушку», смешно болтающуюся сзади. – Курить хочешь? Мы у тебя самокрутки нашли в рюкзаке. Твой рюкзак же? С атласом автомобильным который.
– Мой.
– Ну, ты не обижайся. Курить тебе теперь все равно вредно, дыхалку придется беречь.
– Бои?
– О как… знакомое что-то?
– Типа того. Люди везде одинаковы.
– Ясно. На, сейчас прикурить дам.
Леша вставил ему в рот самокрутку, чуть приподняв и подложив под поясницу что-то жесткое. Ящик или что-то подобное. Получилось практически сидеть. Лица охотника видно не было, все скрывала балаклава. Чиркнули спички, не морхольдовские, самокрутка, в очередной раз отсыревшая, нехотя потрескивая, взялась.
Морхольд, зажав в зубах кончик сигареты, из которого к зубам и языку прилипала махорка, смотрел на водонапорку. Внутри разгоралось пламя. Но озвучивать свои мысли по этому поводу он не стал. Зачем?
