Глава 5
Доказательства смерти
– Вот ты где! – Шимун сгреб протестующее существо за шкирку, обхватил пальцами морду. – Тихо, жуть, тихо.
– Жуть? – Морхольд выдохнул.
– Жуть. И запомни, друг, – Шимун присел на топчан, почесывая существо под подбородком, – именно Жуть. Не Жутик, Жутька, Жутя или что-нибудь такое же зефирно-розовое в мимимишечных понях. Только Жуть. Так, смотрю, ты в себя пришел?
– Ну да, как бы пришел.
– Жива! – Шимун встал, придерживая рвущуюся куда-то Жуть. – Пациент проснулся. Пора отвязывать.
– А сам чего не отвяжешь?
– Так она врач, ее не обманешь.
– Чего?
Шимун усмехнулся и вышел. Жива появилась чуть позже. Не хмурая, а вовсе даже улыбчивая. Села, пощупала пульс на шее, заставила высунуть язык, пальцами подняла веко и долго рассматривала глаз.
– Меня же просто продуло? – Морхольд непонимающе посмотрел на женщину. – Нет?
– Просто продуло. А я просто сделала тебе что-то вроде прививки от разных гадостей и влила в тебя как можно больше иммунитета. Это легко не перенесешь.
– Помер бы…
Она пожала плечами.
– Похоронили бы, не переживай. Ты, если по лодке судить и прочему, далеко собрался?
– Не близко.
– Зима на носу. Надо быть здоровым. Так что радуйся, тетя Жива тебе помогла. Организм сильный, справился. А вот спиной сильно не помогу, тут уж извини. Сейчас отстегну.
Морхольд, растирая запястья и щиколотки, сел. Его даже качнуло в сторону.
– Одевайся. Только на улицу по делам и тут же назад, – Жива протянула сильно пахнущий травами комочек. – Нельзя тебе пока много ходить. Лежать надо. И на, рассоси пилюлю.
Он оделся в предложенные вещи. Ватные штаны, теплые ношеные сапоги и очередной овчинный кожух. Откуда они нашли столько овчины? Морхольд пошел вперед. Его качнуло, и пришлось хвататься за что придется. Но вроде устоял.
Жива мелко ступала следом, не мешала и не помогала. Кожаные галоши, надетые на вязаные высокие чулки, мягко шуршали за Морхольдом. Он двигался к двери, прислушиваясь к самому себе.
Шлось неплохо. Очень даже хорошо шлось, если честно. Конечно, смотря с чем сравнивать. Но с самим собой еще вчера… шлось великолепно и чудесно. Слабость? Ну, слабость, подумаешь. Пройдет. И, да, Жива точно была права. Надо будет полежать. И тогда, глядишь, дальше сложится куда удачнее задуманного.
Он спустился по лестничке, аккуратно и бережно. Оглянулся.
Фургон стоял. Хотя не так давно вроде бы катил себе и катил. Но… причину Морхольд понял сразу. Надвигалась буря. Сильная снежная буря. Шла с севера, закручивая штопором серые и обманчиво ленивые тучи. Такую погоду вряд ли стоит встречать в пути. А переждать надо с умом. Этим остальные и занимались.
Фургон стоял в небольшой рощице. Таких здесь, в лесостепи, хватало. Разве что не все были так удобны. Очень похожа на ту, где к Морхольду подбежал лосенок. С поляной посередине, не очень большой, но и не маленькой.
Деревья здесь росли раскидистые. Под самое-самое, прикрыв ветвями половину, фургон и подогнали. Оставшуюся часть транспорта вся странная компания старательно прикрывала тентом. Большие серые вьюки, крепившиеся по краям, оказались навощенным брезентом, свернутым и расположенным так, чтобы делать дополнительный навес. Большая его часть прикрывала лосей. Те сбились кучей, плотно прижимаясь друг к другу. Бурый, косясь на Морхольда, плечом остановил лосенка, сунувшегося было к знакомому человеку.
– А, и правда ожил, – Шимун, закрепив растяжку на стволе кривоватой крепкой березы, помахал ему. – Пошли перекурим, пока Жива ворчать не начала.
