– Я доверяю вам. Вы имеете чисто военный опыт, но одновременно многое понимаете в бизнесе. Поэтому я скажу вам так. На ваше усмотрение. Защитите мои интересы в этой игре. И свои, кстати, тоже.
– И если я увижу то, что мне не понравится, сэр?
– Сразу сообщаете мне.
– А если времени не будет?
– Тогда действуете.
Миллиардер зашел в комнату и вернулся с планшетом. Вставил в него шифровальный ключ, который носил на цепочке на шее, проделал какие-то операции.
– Я перевел вам очередной транш. Вы отлично справляетесь с миссией. Действуйте.
– Да, сэр.
– И еще. Прибыль от нашего маленького торгового дела. По нашим договоренностям вы оставляете себе ровно треть.
– Да, сэр.
– Отныне это будет половина. Теперь идите…
Лондон, Англия
London Britannia Airport
21 февраля 2037 года
Лондон стоял на своем месте, как и сто, и триста лет назад. В Лондон я летел на стареньком «семьсот сорок седьмом» с неизбежной пересадкой в новой столице мира – Шанхае. Мы заходили на посадку в новом аэропорту «Британия» над самой Темзой, и, как и всегда бывало в таких случаях, я ощутил, что я здесь лишний. Что эта земля не принимает меня, а просто мирится со мной, и ничего родного у меня здесь никогда не было и не будет.
Кроме одного.
В аэропорту, больше похожем на сад Эдема из-за огромного количества зелени, в агентстве «Эвис» я арендовал привычный «Рейндж Ровер». Вообще из аэропорта в Лондон можно было добраться десятью способами, включая три вида воздушного чартера, два – по Темзе и линией метро (tube), но я предпочел самый классический – арендовать машину. Не люблю от кого-то зависеть, а машина дает свободу. Еще больше свободы дает оружие, поэтому я зашел в туристическое агентство, одно из множества, и стал временным обладателем пистолета «Хеклер-Кох» с тремя запасными магазинами и приличной кобуры для скрытого ношения. Агентство это было не моим, но оно принадлежало моим коллегам, которые занимались отправкой наемников во все забытые богом уголки мира, и оружие там всегда было. Просто платишь деньги и получаешь во временное пользование. Все друг друга знают и понимают, кому оружие давать можно, а кому – нельзя ни в коем случае. Профессиональная любезность.
Почему акулы не едят адвокатов? Профессиональная любезность.
Дорог от аэропорта было несколько, я выбрал наименее загруженную – М2. Она вообще-то не идет прямо на Лондон, но тем и лучше, потому что только что проложенная дорога – сначала-то отличная, но она идет через Эббсфлит Хаб, огромный транспортный порт на Темзе, от него до Гэтуика и дальше – пробки и пробки…
Англия приветствовала хмурым небом и легким туманом, дождя не было. По дороге бесшумно летел транспорт всех видов, от персонал-каров и до роад- трейнов[167]. Иногда дорога пересекалась с линией скоростного экспресса, по которой на большой скорости пролетали поезда-струнники. Асфальт был идеальный, здесь не было наспех заделанных ям от обстрелов и подрывов, не валялась по обочинам сожженная техника и не надо было ехать рывками, чтобы сбить прицел гранатометчика.
Здесь был мир. Или, по крайней мере, не было открытой войны.
По крайней мере, пока не было.
Домой я заезжать не стал. Чтобы не травить душу. Понимаете… когда ты отправляешься на войну, тем более такую грязную и страшную, как на Территориях, ты настраиваешься переносить всевозможные лишения и жить так, как человек жить не должен. Ты понимаешь, ради чего ты это делаешь, и делаешь это. Но дом демобилизует тебя, и потом тебе будет только больнее. Снова привыкать к палаткам, к временным пунктам размещения, на полу которых кирпичная пыль, крошка и армированные провода наскоро кинутой локалки[168]. Привыкать к холоду, к голоду, к обеззараженной воде, к злобным взглядам, к постоянно щелкающему счетчику Гейгера… да много к чему привыкаешь…
С тем чтобы найти в этом разросшемся, как нарыв, городе Настю, проблем у меня не было, маячок работал. Судя по адресу, она находилась в месте, суть которого я никогда не понимал, – Университет арта на Принс Джон стрит. Артс – так в Англии называют все виды искусств, соответственно, Юниверсити оф Артс – это Университет искусств. Как он может существовать – я не понимаю. По моему мнению, искусству невозможно учить, тем более конвейерным способом. У человека либо есть, либо нет, либо ему бог дал, либо не дал. Но тем не менее университет арта в Лондоне существовал и даже процветал, туда постоянно шли пожертвования, а мэр города Николс читал там какие-то курсы. Вроде как после падения Парижа и Нью-Йорка как центров арта и моды, после того как жить в мире творческим личностям стало очень и очень неуютно, мэрия Лондона развивала город как последний оплот на пути варварства, как осажденный Рим. С учетом того, что Рим все-таки пал, получалось невесело…
