морде демона начинающиеся проявляться эмоции торжества от удачной поимки беглеца, Матвей, как самый заправский кот, которого скинули со стола, куда он втихаря забрался за оставленной без присмотра сосиской, вдруг изогнулся прямо в полете. Вот только, в отличие от кота, ему не надо было приземляться на четыре лапы, его целью было пропустить тварь мимо себя. И та промахнулась.
На краткий миг уродец оказался ниже парня, и тому этого мгновения хватило. На очередном махе крыльев он успел ухватить демона за самый кончик одного из них и, резко дернув на себя, закинул свое тело ему на спину.
– Ты ведь понимаешь меня? – обхватив короткую шею левой рукой, Матвей прижал острие кинжала к основанию черепа гориллы, и та возмущенно заверещала. – Понимаешь, – удовлетворенно кивнул он. – А раз понимаешь, то слушай сюда: дернешься и примешь в свою черепушку инородный острый предмет. Уж на это мне сил хватит. Можешь поверить. Разбиться в лепешку о землю меня совсем не пугает. А тебе такой имплант вряд ли придется к месту. Так что лети пока туда, куда летел.
Тварь недовольно заворчала, но дергаться не стала, видимо в интонациях Матвея было что-то такое, что заставило ее поверить в серьезность его намерений.
На спине сидеть было не совсем удобно – это не ездовое животное. Да и не такая широкая она была, но главное, что это не мешало демону махать крыльями и уверенно держаться в воздухе. А еще важным было то, что теперь парень хоть как-то, но управлял ситуацией, а не плыл по течению.
«Так, стоп», – парень неожиданно сознал, что разговаривал с демоном на русском языке.
– Почему ты меня понял? – чуть нажав на кинжал, прошипел он в уродливую ушную раковину летающей гориллы. – Я единственный носитель этого языка на Абидалии.
Тварь снова заверещала, а в следующий миг Матвей вдруг почувствовал, как к его сознанию прикасается что-то очень мерзкое и противное. Если бы парень страдал арахнофобией, то, скорее всего, испытываемые ощущения у него ассоциировались бы с самой мерзкой, какая только существует в этом мире, многоножкой, которая в данный момент пыталась пробраться ему в мозг. Перебирая своими лапками, щекоча и исследуя сознание, она пыталась найти брешь, в которую можно протиснуть свое тело. Вот только та и не подозревала, что сознание этого разумного уже имеет одного квартиранта. А тот превращать свое обиталище в коммунальную квартиру не собирался.
Судя по очень болезненному реву и временной дезориентации полета, что стали результатом ментального пинка, который отвесил демону Соратник, мало ему не показалось.
«Поздравляю, Матвей, – услышал он знакомый голос. – В тебе раскрылась крупица родовых знаний».
«Глас, стой, – тут же крикнул парень, боясь, что тот опять исчезнет. – Не пропадай, как ты это любишь делать. Ответь на несколько вопросов».
«Задавай».
«Что это было?» – озвучил он первое, что пришло в голову.
«Демон пытался взять твое сознание под контроль. Тварь на самом деле никакими ментальными техниками не обладает – это ее природная способность и особенность, причем довольно слабая. Но для обычного разумного, сознание которого не защищено артефактом, заклинанием или у которого очень слабая воля, такого воздействия вполне достаточно, чтобы стать, как ты любишь говорить, марионеткой в чужих руках».
«И Соратник смог отбиться от этого воздействия?»
«Не Соратник, – интонации Гласа были такими, что парню показалось, как тот обреченно качает головой. Так, наверное, качал бы головой инструктор по вождению автомобиля, который в сотый раз объясняет анекдотной блондинке, что если та включила правый поворот, то и поворачивать надо тоже направо, но никак не в другую сторону. – Матвей, пойми уже, что вы с Соратником одно целое. Он практически растворился в тебе. В родном мире его прогресс просто ошеломляет. Я все больше убеждаюсь, что и Источник тебе в скором времени не понадобится. Разве только для того, чтобы систематизировать свои знания. Хотя с Источником все же было бы лучше. Но и насильно гнать тебя к нему бесполезно. Это я тоже понял, ты постоянно попадаешь в какие-то переделки».
Пояснения Гласа как-то неожиданно превратились в размышления о судьбе молодого приама, который решил его вернуть в реальность.
«Тогда кто нанес этому уроду ментальный удар?»
«Ты сам и нанес. Это была так называемая «зеркальная защита разума». Причем ты не просто отзеркалил удар демона, но и усилил его».
«Но это же магия?!» – парень отказывался верить в то, что это смог сделать он сам.
«Не совсем, – возразил Глас. – Это родовая способность Лорд-приамов. Если совсем по-простому, то ее можно назвать магией Духа. Раскройся она в тебе раньше и в полном своем объеме, ты бы не болтался в когтях у демона, как рыбешка, которую схватила с поверхности воды чайка. А то, что ты назвал ментальным ударом – всего лишь защитная функция. Сам ты, при всем своем желании, не сможешь забраться в голову разумного. Даже обычного, не обладающего «искрой», не говоря о магах. И уж тем более подчинить их. Чтобы тебе было более понятным, представь свернувшегося ежа. Чем сильнее желание у тебя добраться до его тела, тем глубже впиваются в твои руки иглы зверька. Утрированно, примитивно, но смысл примерно такой. Чем сильнее давят на тебя, тем сильнее получают в ответ. Со временем, применяя свои родовые способности, ты будешь действовать на одних инстинктах. Ты уже сейчас начинаешь это делать. Отвечая на попытку взять твое сознание под контроль, ты отмахнулся от него, как от назойливого насекомого-кровососа. Именно поэтому это и не магия в классическом ее понимании».
