уши.
– Одно радует – жены меня теперь уж точно не узнают. Хотя уши можно было и свои оставить, как и глаза, впрочем.
– Твой организм трансформируется в оптимальную форму, – вставила свои три копейки Патиара.
– Уши как у овчарки – это оптимальная форма? – поморщился парень.
– Кто такие овчарки?
– Псы, – кратко ответил он. Именно так называли на Абидалии животных, похожих на собак: пес и сука. А общее название псы.
– Понятно, – кивнула пернатая. – Но думаю, так все-таки красивее, чем круглые уши на макушке, как у пальтака, – память нарисовала парню зверушку, очень похожую на коала. – Или вон как у Рохоса.
Матвей еще раз выглянул из-за зеркала, чтобы увидеть огра, отчего смесок снова напрягся.
– Согласен, – кивнул он, увидев изломанные борцовские уши. – Два разваренных пельменя, пришлепнутые сбоку к голове, мне никогда не нравились. Слушай, а маги это могут исправить? – Каракал щелкнул пальцем по заостренному кончику, тут же отметив, что уши стали очень чувствительными.
– Не знаю, – пожала та плечами. – Но ты ведь и сам маг?
– Не говори мне об этом, – жест отрицания с высоко поднятым подбородком вышел у парня так естественно и величественно, что гарпия снова улыбнулась, но благоразумно промолчала. – Единственное, что я пока понял – магия приамов – это рунная магия, продолжил Каракал. – Но кроме золотого руна, я больше никаких рунов или рун не знаю. А та единственная, ну золотая которая, она с магией никак не связана – это или шкура барана или одноименные сигареты. Выбирай.
Повернувшись одним боком, потом другим, Матвей махнул рукой.
– Гаси свое зеркало, пернатая, и идем уже есть.
Зеркало исчезло, а взгляд Каракала снова уперся в пару огр – суккуба.
– И вы пойдемте, куда же от вас денешься.
Смесок и демонесса переглянулись и настороженно пошли за Каракалом, однако тот снова остановился.
– С такими темпами я поем еще дней через пять, – недовольно пробурчал он и взглянул на Иргиз. – Подойди.
Девушка, уже отошедшая от недавнего выплеска силы, робко сделала несколько шагов ему навстречу, остановившись в шаге от Матвея. Тот взял ее за подбородок, приподнял голову, повернул вправо-влево, а потом стремительно развернулся и широким шагом направился в переход между пещерами. Девушка лишь с грустью успела подумать, что Каракал решил не снимать с нее ошейника, когда последний вдруг несколькими неровными кусками упал на пол. Еще через мгновение один из йахинов, бережливо прибрал куски кожи и камни и снова исчез.
Ресидос, несмотря на свое отшельничество в этих пещерах, отказывать себе в обычных радостях и удовольствиях не торопился. Помещение, в котором оказался Матвей, совсем не походило на пещеру дикаря с разбросанными костями и расстеленными на каменном полу вонючими шкурами. Больше всего оно соответствовало какому-нибудь залу в средневековом земном замке, но с местным колоритом.
Высокий свод, у дальней стены очаг, который выполнял здесь роль камина. Справа от камина, скорее всего, еще один проход, ведущий дальше в глубь горы. Сейчас он был завешен портьерой или занавеской, что для Матвея было одно и то же, он просто не знал, как называются все эти бытовые причиндалы.
У левой от входа стены стояла большая кровать с балдахином. Посмотрев на нее, Каракал усмехнулся, представив себя этаким султаном в окружении одалисок. Шкуры все же были, но не вонючие, а тщательно выделанные и мягкие, которые были хаотически разбросаны вокруг кровати и возле камина.
В центре зала стоял массивный деревянный стол на толстых резных ножках, окруженный десятком стульев с высокими спинками. Столешница уже была застелена слепящей своей белизной скатертью, на которой стояли три кованых ажурных подсвечника, в которых вместо чадящих свеч мягким светом горели небольшие палочки, похожие на земные хемилюминесцентные источники света.
И заканчивалась меблировка небольшим бюро и несколькими сундуками. Вот, впрочем, и все. Хотя нет, весь этот антураж не отдавал бы средневековьем, а был бы похож на обычную его реконструкцию, качественную, но все же реконструкцию, если бы не йахины, замершие, словно гвардейцы, каждый на своем месте.
«Ну а что, – подумал про себя Матвей, – есть потомственные кузнецы, портные, гончары, воины, офисные менеджеры, наконец. Почему бы не быть и потомственным слугам? И кстати, не такие они уж и маленькие, просто это я со своими ста девяносто двумя сантиметрами высокий. А так в них метр пятьдесят точно есть».
– Прошу, мой Лорд, – главный йахин указал вправо от себя, где Матвея дожидались две миниатюрные, словно фарфоровые куклы, девушки: одна с начищенным кувшином, другая со свежим полотенцем. И лица в этот момент у девушек были такие, что казалось, держат они как минимум королевские регалии, а не сосуд с водой и вытиральник лица.
– Вот такими они всегда были, – улыбнулась Патиара. – А не забитыми рабами. Смотря на них, мне кажется, что именно у них за спиной многие поколения высших аристократов, а не у тех, кто таковыми себя считает сейчас.
