— Честью князь — оскалились альвы — Честью. Жизнь лишь миг, Честь навсегда.
Призрак кивнул.
— Лоенор, Мидэл — фланги. «Верные» вперед — и придерживая, заплясавшего Агата, поскакал в голову кавалькады.
Увидев как сосредоточенные воины, следуя за своим князем, проносятся мимо кареты, Джинил попыталась что-то спросить, высунувшись в окно, но ее придержал Пирин.
— Герцогиня, вам лучше оставаться внутри — сказал он — когда князь все выяснит и даст отбой тревоге, вы все от него узнаете.
Женщина не стала спорить, впрочем, даже если бы она попыталась — это было бы бесполезно. Для воинов князя существовал только один авторитет — он сам. Даже молодая княгиня не могла с ними спорить и даже не пыталась, тот самый авторитет князя, распространялся и на нее.
Вскоре с головы прискакали гвардейцы ее мужа и взяли в плотную коробочку карету, прикрыв ее щитами. С призраком остался только их командир сержант Эрдаг Тихий.
Стоявших на обочине всадников, Атей увидел, когда закончился небольшой лесок. Дальше, вплоть до видневшейся вдалеке деревушки была открытая местность, поросшая лишь небольшим кустарником. То, что они ждут именно их не вызвало у него никакого сомнения. Как только на открытый участок дороги выкатила карета, небольшой отряд двинулся в их направлении. Впереди ехал Высокородный, с холеным, гладковыбритым лицом, всем своим видом излучая высокомерие, которым щедро делился со всеми, кто в данный момент проезжал с ним рядом. Сопровождающие его воины, были как две капли воды похожи на тех гвардейцев, что сейчас окружали карету герцогини. «Послал все же весть поганец. Успел» — подумал Призрак, уже зная, что перед ним герцог Тенпиль.
— Твой парх? — кивнул на него князь, обращаясь к сержанту. Никак по-другому он назвать его не мог, человек ради своих амбиций поставивший на кон жизни близких, скатывался в его глазах на уровень ночников и даже ниже. Вспоминая Дарека Щепу, он знал, что и у них свое понятие чести есть. А вот у герцога оно, по его мнению, отсутствовало.
— Кто? — не понял Эрдаг.
— Твой герцог? — повторил Атей.
— А, — опомнился гвардеец. — да кажется. Но что он здесь делает?
— Узнаем сейчас — ухмыльнулся Призрак — только прошу тебя Эрдаг, не дергайся раньше времени.
— Хорошо — покладисто кивнул тот.
Два отряда, наконец, съехались и остановились в десятке шагов друг от друга.
— Сержант, что делают эти воины рядом с охраняемой тобой каретой? — без предисловий начал герцог.
— Вежливые разумные сначала представляются — придержал Эрдага Атей, положив ему на плечо руку.
— Я не обязан представляться первому встречному на дороге — презрительно бросил Эрай Видный.
— В таком случае — голос Призрака стал сгущаться — не будем разводить политеса. Освободите дорогу и мы поедем дальше.
— Эти воины — указал на гвардейцев герцог — находятся у меня на службе и сопровождают карету, в которой находятся мои родные. Кто бы вы ни были — проваливайте. Я сегодня добр.
— Этих воинов — Призрак повторил жест Эрая — можете забирать, но карета и все, кто в ней находится, под моей защитой. И так будет до тех пор, пока я не доставлю их к месту назначения.
Лицо герцога стало наливаться кровью. Стиснутые в тонкую ниточку губы побелели, а бледно-голубые, почти бесцветные глаза, сузились до маленьких щелочек. Даже удивительно, что такого неприятного типа назвали Видным. Хотя, может быть, он таким становился только в моменты гнева. Атей этого не знал.
— Уйди с дороги выскочка — прошипел герцог — и тогда я только высеку тебя, оставив жизнь.
— «Верные» — спокойным, но очень знакомым его воинам голосом скомандовал князь — щиты на руку, стрелы на тетиву.
Сидящие в седлах воины, слитно перебросили из-за спины щиты и чуть наклонили копья в сторону воинов герцога, что до этого покоились в специальных петлях возле седла. Справа и слева послышался скрип натягиваемых луков. А лица самих воинов в преддверии хорошей драки исказили плотоядные улыбки, которые говорили только об одном, что даже если они сегодня погибнут, то уйдут достойно, прямо к крыльцу дружинного дома Парона. Гвардейцы, что охраняли карету, положили на рукояти мечей свои ладони, но что делать дальше просто не представляли. С одной стороны князь за это время стал для них непререкаемым авторитетом. С другой — напротив стоял их герцог, которому они служили. Но и память о предательстве Фэнка Хвата была свежа как никогда.
Ситуация была напряжена до предела. Сейчас хватило бы одного неосторожного движения, чтобы пыль под ногами превратилась в грязное месиво, от попавшей в нее крови. Чувствуя это, путники обходили два отряда по большой дуге, не желая в самый неподходящий момент оказаться в самой гуще событий.
— Князь — раздался от кареты голос — позвольте мне выйти и поговорить со своим мужем.
Подумав лишь долю мгновения, Атей распорядился:
