Однако вопреки собственным убеждениям ближайшие пару часов, наблюдая за вступавшей в свои права ночью и жадно лизавшим древесину огнем, мы всей компанией дурными голосами дружно орали под гитару прекрасные песни. И чувствовали себя волшебно, волшебно счастливыми! А я испытывала особенно дикий восторг: белый меня не позвал, а рядом, прижимая к себе и шепча на ушко приятные глупости, сидел милый парень!
И пусть не Андрей. И не надо мне Андрея! Впрочем, я часто ощущала на себе чей-то пристальный внимательный взгляд из темноты. Но не искала его источник глазами — сегодня вечер посвящен только мне!
— Прогуляемся? — Макс неслышно для окружающих шепнул мне вопрос.
Однако! Для человека это храброе предложение, как-никак вокруг дремучий лес и темная ночь. Но для меня такая идея была очень желанной. Лес я любила, это был мой дом.
— Да, — мягко отозвалась в ответ.
— А ты не трусишка, — вновь мужской шепот. — Я это сразу отметил.
Я только хмыкнула и встала с бревна с намерением покинуть веселый круг. Мы были не первыми, кто пожелал уединиться: несколько мест уже пустовало. Поднявшись следом, Макс обхватил своей рукой мою ладошку и уверенно повел в сторону ледяного озера.
В том, чтобы идти вот так вдвоем в темноте ночи, шаг за шагом отдаляясь от сидящих у костра, было свое неожиданное очарование. У меня появилось ощущение отрешенности от всех остальных. Спасатель оказался очень даже решительным, инициативу проявлять не стеснялся. Удалившись на приличное расстояние от компании одногруппников, мы остановились возле ствола старой березы. Я оперлась на него спиной и подняла взгляд на замершего напротив Максима. Высокий! Что редкость — выше меня почти на голову.
Пристальный взгляд моего спутника заронил в душу подозрение, что в лунном свете он отчетливо видит мое лицо. Повисла нерешительная тишина, на миг мы оба задержали дыхание, опасаясь ненароком разрушить очарование момента. Ветер тихонько шелестел листвой, совсем близко тихую монотонную песню шептали воды озера, оттуда же веяло прохладой. Но никому из нас — я интуитивно чувствовала это — не было холодно.
Неожиданно и одновременно ожидаемо Макс поднял руку и медленно скользнул тыльной стороной ладони по моему лицу, потом провел пальцами по шее и очертил на груди в вырезе футболки контур цепочки, обвивающей мою шею. Его палец, медленно продвигаясь, замер в самой нижней ее точке, там, где маленький кулончик исчезал в ложбинке… И вновь вернулся вверх, приподнимая за подбородок мое лицо.
— Можно, я тебя сейчас поцелую? — тихо шепнул он, лаская большим пальцем мою скулу.
А я, осознав, что затаила дыхание, кивнула. Все было так волшебно и таинственно, что ощущение времени и пространства, как и понимание недостаточности недолгого знакомства стирались.
Темнота ночи укрывала нас. Максим склонился ближе, закрывая своим лицом небо и звезды, и поначалу осторожно, а потом более настойчиво коснулся моих губ. Я неуверенно ответила, осторожно откликаясь на его прикосновение. Руки, скользнув по сильной мужской спине, обхватили его плечи. Парень, прижавшись вплотную, одной ладонью уперся в ствол березы позади меня, а второй обхватил мой затылок. Слегка прихватив мою нижнюю губку зубами, Макс усилил напор, позволив своему языку лизнуть меня.
Поцелуй был очень нежным, упоительным и… разочаровал. Увы! В душе вспыхнуло ощущение неприятия, вызванное мелькнувшей мыслью об Андрее: с ним мне целоваться нравилось и хотелось. С Максом — увы, нет.
«Не получится. Ни с кем другим не получится!»
Себе можно и признаться: это был не безрассудный порыв, а отчаянная попытка проверить.
Но прежде чем я как-то отреагировала на собственные ощущения и отстранилась, рядом совершенно неожиданно для меня — ни шороха, ни запаха я не уловила! — прозвучал спокойный вопрос Добровольского, адресованный явно не мне:
— Готов перейти черту?
Максим как-то нарочито медленно отодвинул от моего лица свои губы и, не поворачиваясь, так же спокойно, оставив у меня ощущение, что появление белого не стало для него сюрпризом, отозвался:
— Не переборщи с угрозами. Ты в гостях.
Добровольский, остановившись в двух шагах от нас, лишь меланхолично пожал плечами. Меня же осенило: не стал бы… не мог он так разговаривать с человеком! Переведя взгляд со своего внезапно появившегося альфы на спасателя, все еще обнимавшего меня, увидела… светящиеся животной расчетливостью глаза. Оборотень! А я не смогла распознать…
— Ты?.. — Я запнулась, встретившись взглядом с Максимом.
Он кивнул:
— Конечно. Кто бы на нашу землю вашу компанию пустил без присмотра! Все спасатели из наших, все медведи. Кроме него. — Парень подбородком указал в сторону белого.
Я потрясенно вздрогнула. Вот так на полном ходу опять уткнулась носом в собственную несостоятельность: позорно не смогла отличить их от людей. Все они были заведомо более сильными оборотнями, чем я, и умели прекрасно маскироваться.
Щеки опалило стыдом, и оба мужчины гарантированно видели мой румянец в темноте ночи. Стыдобища-а…
