менее значимым.
«Не стремятся заглянуть в душу к тем, кто безразличен…»
Кажется, в сердце вновь замерцала надежда. И любовь к этому мужчине, что переполняла мое сердце, с радостью ринулась подпитывать ее. Вдруг у меня еще получится? И я справлюсь с этими его категоричными замашками и тиранскими планами? Найду выход из тупика?..
— Лена, Андрей? — Очнувшись, поняла, что нас окликнул Макс. Более того, он стоял совсем рядом. — Вниз собираетесь?
— Мы задержимся, — с толикой ленцы в тоне, проигнорировав мою попытку вскочить с его колен, откликнулся Добровольский. — Как все уйдут, спустимся.
— Понял. — Медведь довольно хохотнул и ушел к зиявшему чернотой провалу у основания скальника, что вел в подземное нутро пещеры.
Первые две пары — студент и спасатель — уже спустились, остальные столпились у входа, перекрикиваясь с невидимыми нашему взгляду собеседниками. Среди ребят царило небывалое оживление, о нас никто не вспоминал.
Я вновь с облегчением расслабилась, поудобнее устроившись на мужских коленях и лениво наблюдая то за происходящим на горизонте, то за друзьями. На душе было легко и комфортно. Грустные мысли исчезли, ничто не тяготило. Здесь и сейчас было хорошо. Так по-звериному беззаботно…
— Кажется, я поняла, почему многие так любят уходить на время в лес и жить в звериной ипостаси, — тихо поделиться с Андреем своими мыслями казалось таким естественным и правильным… Была уверена, что он поймет. Мы сейчас были «на одной волне».
— Угу, — тихо целуя меня в макушку, оправдал мои ожидания белый.
Он все так же обнимал меня, слегка покачивая на коленях, и изредка касался губами плеч. Кажется, настолько благостного и умиротворенного момента в наших взаимоотношениях еще не было.
— У тебя в Сибири тоже так?
— Ага, — опять его тихий шепот. — И тоже очень красиво.
Поверила Андрею мгновенно. А еще — отчаянно захотела увидеть любимое им место своими глазами!
— Я думала, ты больше тяготеешь к городу, — поделилась я впечатлениями, помня о его увлеченности костюмами.
— Это вынужденная необходимость. — Кажется, вздох? — Но я люблю находиться в одиночестве. В лесу или в тундре.
Мне был созвучен настрой белого. А еще подумалось: не приоткрылась ли сейчас завеса над настоящим Андреем? Сердце подсказывало: искренен!
— Такими темпами ты меня опять очаруешь. — Беззаботно зажмурившись, потерлась лбом о мужской подбородок. И усмехнулась.
— Обычно я другой. Не обольщайся. — Рука Андрея скользнула под мой топ и, обхватив одну грудь, большим пальцем погладила ее вершинку. — Но давай не будем говорить обо мне.
— Да уж, — томно выгибаясь от удовольствия, кивнула в ответ. И быстро перестроилась на другое: — А что ты мне хотел показать внизу?
— Увидишь. — И в голосе удовлетворение взрослого, предвкушающего восторг ребенка.
— Вредный!
— Сама не лучше!
— Покусаю…
— Ха! Клычки не доросли.
— Зато есть фантазия и креативное мышление юности! — нашлась я с аргументом. — Если подключу их, тебе останется одно…
— М-м-м?
— Покусать самого себя! От отчаяния!
— О как? Да тебе, видно, голову напекло. — И легкий ветерок его дыхания прошелся по моим волосам. — Альфе грозишь. Взрослому и сильному! Так что одумайся и отложи пустое бахвальство. Не тебе за меня решать!
— Не пустое! Я могу… — и замешкалась, соображая, чем бы его озадачить. В полушутливом споре, что мы, разомлев на солнышке, лениво сейчас вели, последнее слово хотелось оставить за собой.
— Ну-ну? — усмехнулся Андрей, продолжая ласкать мою грудь.
— Сделать тебя счастливым! — вдруг выпалила я, ведомая каким-то необъяснимым порывом. Наверное, так прорвалась наружу затаившиеся глубоко внутри боль и обида на несправедливость судьбы. — А могу и не сделать…
Неожиданно ощутила, как в мужчине шевельнулся его зверь. Недовольно! Предупреждающе. Но стоило моей бурой в ответ глухо рыкнуть, как он, успокоившись, тоже затих.
Внезапная пауза, подаренная диалогом наших волков, сбила настроение момента. Моя угроза так и повисла в воздухе.
— Ленка, думай о себе! Сделай счастливой себя. — Андрей вдруг сменил тему. — Не вздумай в одиночестве лагерь покидать!
Удивленно замерла, сбитая с толку неожиданным переходом, и, слегка отстранившись от груди белого, какое-то время молчала. Вот что он хотел сказать своим советом?..
