Он не справится! Я была убеждена в этом. Чувствовала!
— Пойдем, — умоляюще попросила я, рукой нашаривая возле выхода кроссовки. — Хотя бы день проведем вне лагеря.
Завтракать или предупреждать друга об отлучке мне и в голову не пришло. Чур, чур! Медведи наверняка что-нибудь придумают для объяснения нашего отсутствия, разговор наш они слышат. Да и состояние Андрея чуют не хуже меня.
Обувшись, плавно выбралась из палатки. Андрей — следом. Не оглядываясь, двинулась к лесу. Белый не отставал.
Что ж, придется утомить нас пешими прогулками.
И, следуя этому плану, я двинулась подальше от лагеря.
— Стой! — с усилием выдохнул мужчина, ухватив меня за плечо. — Далеко отходить опасно.
Его грудь бурно вздымалась, челюсти были сжаты. В глазах растеклась сплошная чернота, которая словно затягивала, не позволяя мне отвести взгляд. А еще… Бурая, ощущая мое смятение, усилила напор. Волчица рвалась на свободу, понимая, что настало ее время! Вокруг — ее мир. И рядом — ее пара.
В отчаянии я сжала виски руками и плавно осела на землю возле ног Добровольского. Попытки сдерживать зверя давались все сложнее, истощая все силы! Меня словно в лихорадке колотило изнутри, перед глазами все плыло, взгляд то и дело менялся, становясь по-звериному острым или мгновенно покрываясь мутной пеленой, свойственной человеческому зрению. Потребность расслабиться и подчиниться зверю едва не душила.
«Как Андрей справляется?!»
Впрочем, смотреть на белого, чтобы выяснить это, я боялась. Может быть, тело мужчины волчьему сознанию и не подчинилось, но взгляд… На меня явно смотрел зверь! И не просто смотрел. Молил, звал, приказывал и подчинял.
Звуки окружающего леса больше не воспринимались. Лишь оглушающий стук крови в висках и аромат желанного волка. Белый сейчас заслонил собой весь мир. Инстинкты желавшей спаривания самки явно брали надо мной верх!
— Давай на озеро? — с глухим стоном упершись руками в землю, не осознавая, что уже вспарываю ее когтями, с надеждой на освежающую прохладу воды предложила я идею.
— Вдвоем… нельзя. — Сквозь человеческую речь пробивалось отчетливое рычание зверя. — Опасно.
Окунемся в воспоминания и… стопроцентно утратим самоконтроль.
Бурая, как-то осознавая, что почти сломила мое сопротивление, предприняла новый рывок. В грудь словно ударило тараном — это волчица, стремясь к интересующему ее самцу и вязке с ним, «взорвала» мое сознание и переполнила душу жадной животной тягой.
Инстинкты! Они неумолимо брали верх. Кажется или в прошлый раз мне было легче?!
— Андрей! — в ужасе зашипела я. — Не пойму, что происходит. Бурая словно одичала.
— Она определилась… — Словам человека вторил глухой волчий рык. — И чует свое время!
Определилась с выбором пары и намерениями не только моя волчица!
В отчаянии, чувствуя, что покрыта испариной и дрожу всем телом, я рухнула на землю, с облегчением ощущая поверхностью кожи влажную почву. Рядом на колени упал Андрей.
— Добровольский?! — Я уже могла только стонать, чувствуя наворачивающиеся на глаза слезы. Все было напрасно! Течка только началась, а нас уже почти сломили. Мы обречены повязаться! А значит, обзавестись общим потомством.
«Еще одно тупиковое поколение».
Плакать было не стыдно.
— Лена, давай попро… — Белый держался! И у него даже появилось какое-то предложение. Но поздно. Перебив его на полуслове, мое тело начало трансформироваться. Последнее, что осознала, — ветер сменил направление — и одежда клочками полетела в стороны.
Именно густой, завлекательный и такой мужской аромат белого волка, на мгновение окутавший полностью, стал для меня последней каплей. Всего на миг, задохнувшись от вспыхнувших в душе эмоций, я забылась. Зверю этого хватило.
Стоило волчице коснуться лапами земли, как она сорвалась вперед, гонимая единственным стремлением — каждой клеточкой тела прочувствовать такую долгожданную свободу, выплеснуть избыток энергии. И даже давление чужой воли не остановило, слишком мимолетным было ощущение ее присутствия. Словно сила зверя, вынужденно призванная человеком, стала роковым фактором. Ошибкой, предопределившей оборот. А спустя миг волчица услышала, как позади на четыре лапы приземлился уже волк!
И еще стремительнее побежала вперед, желая погони, игры и внимания самца.
Белый волк, вопреки намерениям самки, не был настроен на долгую брачную игру. В несколько длинных прыжков нагнав бурую, он начал напрыгивать и толкать ее. Притормаживать, замедляя бег.
Стоило самке сбавить темп, опасаясь быть сбитой с ног тяжелым волком, как белый перешел к активной части «ухаживаний». Терпение самца давно исчерпалось, время игр для него прошло. Слишком сильно давили инстинкты, беспокоили попытки человеческой половины перехватить контроль над
