Повисла тяжелая пауза. Ваггет как-то нервно вновь и вновь просматривал донесения, чувствуя, как нарастает злость и нервная дрожь в руках.
– Как все некстати, Ганс. – Маг скривился, как от лимона.
– Понимаю, – кивнул в ответ тот. – Делегация, у меня тоже все люди стянуты ко дворцу. Пока император не пересечет границу в обратном направлении, ну или не сделает вид, что пересек ее, мне этот «убивец» как кость в горле.
– Мда-а. – Ваггет медленно поднялся. – Вот значит, к чему мантикору мне припомнил?
– Да брось, в прошлый раз ведь сработало! – Ганс как-то виновато отвел взгляд.
– Послушай, ты не хуже меня знаешь, что это гребаные фанатики! – Маг отвернулся от собеседника. – Ты в курсе, что они до сих пор шлют королю письма, требуя сжечь меня и всех магов в королевстве на костре?
– Подумаешь, эка невидаль. – Гербельт в открытую расхохотался. – Ну недолюбливают они вашего брата самую малость, так что теперь, обижаться каждый раз?
– Малость?! – Ваггет аж задохнулся от ярости. – Эти идиоты до сих пор нападают вроде как тайком на магов! Они меня! Слышишь? Меня просят сжечь на костре!
– Ну-у-у… – Гербельт подмигнул своему собеседнику заговорщицки. – Мы ведь с тобой не будем кокетничать и делать вид, что оснований у них для этого нет?
– Да иди ты! – Маг фыркнул, улыбнувшись в ответ. – Они все там шизоиды и сами не понимают, что несут.
– Ладно. – Ганс Гербельт также поднялся со своего места, протягивая руку магу на прощание. – За ними я пригляжу, мне главное, чтобы ты потом в обиде на меня не остался и был в курсе событий.
– Ну, спасибо! – Ваггет насмешливо улыбнулся, обходя толстяка и открывая дверь кабинета. – Рад был повидаться, Ганс.
– И тебе не хворать, Ваггет, – кивнул ему глава стражи королевства и уже практически в закрытую дверь окликнул своего гостя: – Нильс?
– Что? – Тот задержался, еще не успев захлопнуть дверь.
– Слушай, а если они не руками собирают, то чем? – Гербельт задумчиво почесал нос.
– Что?! – непонимающе и изумленно переспросил маг.
– Ну, ты сказал, девственницы чай собирают не руками, вот мне и подумалось, чем еще можно отщипывать листочки? – Толстяк склонил голову, разглядывая оставленный ему в подарок мешочек трав. – Будучи голыми…
– О боги, Ганс! Я тебя умоляю! Старый пес, а мысли в голове… – Остального страж короны уже не расслышал, так как маг закрыл дверь, уходя прочь по коридору.
– И ничего я не старый. – Гербельт попытался втянуть живот, помогая при этом себе руками. – Я просто любознательный от природы.
– Кастлер! – через какое-то время крикнул он своего доверенного, что наверняка стоял все это время за дверью в ожидании. – Шли письмо Альве Шернье, пригласи командора в гости!
Дождавшись, когда стихнут удаляющиеся шаги помощника, он подошел к окну, задумчиво сложив руки за спиной и покачиваясь на носках своих раздутых сапог.
– Ртом, – произнес он через какое-то время. – Наверняка они отщипывают листочки ртом… В противном случае я родился не в том месте, не в той стране и занимался всю свою жизнь полной ерундой.
– Что ты топотишь? – Милана Хенгельман, тяжело охнув, схватилась за поясницу.
– Я не топочу, это ты топотишь. – Рядышком «поохивала» ее сморщенная копия, сестра Априя.
– Нет, ты определенно топотишь. – Милана прищурившись оглядела пройденный ими густой подлесок и с сожалением оглядела подол юбки, увешанный сухим репейником.
– Определенно не топочу. – Хмыкнула Априя. – А вот ты зудишь.
– Я не зудю, это ты зудишь. – Первая старушка вновь нехотя полезла напролом через кусты.
Две бабульки, подтрунивая друг над дружкой, уже полдня выписывали круги по пригороду, наматывая километры пути меж особняков, редких холмов и впадин, с завидным упрямством выискивая тающий и практически неощутимый след.
– Вот сучка. – Априя сплюнула в сторону, хвостиком пристраиваясь за сестрой.
– Сама такая! – не поворачиваясь, бросила Мила.
– Я, может, и такая… была… лет семьдесят назад, но твоя барбосинка редкостная засранка, – рассмеялась Априя. – Сама-то, мать, поди, в городе не скучала? Ну-ка сознавайся, где тут у тебя еще дедки гожие хоть на что-нибудь припрятаны?
– Да на что они гожие? – Милана с сомнением оглядела живописную полянку, на которую они выбрались, с трудом перевалившись через старое поваленное дерево.
– Вот ты мне и скажи. – Априя, тяжело дыша, встала рядышком с сестрицей.
