за право титула, ты ни разу не вспомнил о том, что у тебя, урода, было то, чего никому и никогда ни за какие деньги мира не купить?
– Стража! – по-прежнему испуганно горланил король.
– Неужели ты не понял, что благодаря ей ты был самым богатым человеком на всей известной земле? – Императрица задумчиво стала теребить перстенек на своей руке. – Вот честно скажу, завидую я тебе.
Король замолчал, видя тщетность своих криков, Вальери заливалась слезами и кровью, из запрокинутой головы слышен был приглушенный стон.
– А ты все это с такой легкостью и непринужденностью засунул между ног той шлюхе, за пару золотых. – Император невесело рассмеялся. – Просто диву даюсь иной раз, снова и снова рассматривая человеческие судьбы.
– Чего ты хочешь? – Король зло сощурил глаза, с презрением цедя слова.
– Её. – Тонкий красивый пальчик указал в направлении молодой королевы. – Только не так, как ты, дурилка, подумал. Не так, ибо я уже целую вечность мечтаю о том, что ты имел, но так бездарно просрал.
Император вытянул руку, и вокруг его кисти образовалось легкое марево прозрачного ореола слегка голубоватого света.
– Брось, – мягко произнесла черноволосая змея, и рука короля сама разжалась, выпуская на пол острую грань заточенной стали.
– Отпусти, – вновь поступила команда императрицы, и рука мужчины выпустила сжимаемые судорожно волосы своей супруги.
– Хм. – Плотоядная улыбка расползлась по лицу вековечного императора. – А теперь иди ко мне мой, кролик, и тихо мне, чтоб ни единого звука.
Ох, сколько ужаса и неприкрытой паники было во взгляде медленно шагающего короля в объятия страшной и мудрой змеи. Дикий ужас, отчаяние и немая ярость безысходности от бессилия, от невозможности сказать нет этой улыбающейся женщине.
– Ты не переживай, – тихим и ласковым шепотом нежно пропела черноволосая мужчине на ушко. – Я позабочусь о ней, в отличие от тебя, я стану для нее хорошим мужем.
Тишина и боль.
Вальери лежала на полу, не в силах пошевелиться. Черный шелковый халат, изукрашенный причудливыми драконами Мао, был распахнут, открывая ее залитую кровью пышно-розовую грудь, потоками уже подсыхающей корки достигая округлого лобка и обрываясь где-то еще ниже.
Было больно и пусто на душе. Было тоскливо и обидно, но до ужаса, до дрожи в коленях и мурашек по спине приятно, когда высокий мужчина, так похожий на ее прежнюю любовь, нежно баюкал ее голову на своих коленях, что-то тихо напевая, нашептывая ей на ушко.
Такое знакомое тело.
Такая уже привычная боль.
Это мой муж, подумала она, рассматривая причудливую вязь непонятного узора и символов на тусклом серебре загадочного перстня на его руке.
– Что теперь будет? – Она поднялась с пола, становясь перед ним на колени, чтобы заглянуть в мудрые и глубокие родные-чужие глаза.
– Я обещал тебе смысл. – Рука с перстнем заботливо поправила прядь ее волос. – Ты снова будешь жить.
– А я смогу? – Она повела плечами, отчего халат соскользнул змеиной кожей вниз по спине, полностью обнажая ее.
– Я помогу. – Его губы нежно прихватили мочку уха, обдав шею жаром дыхания.
– Мне страшно. – Её руки привычно помогли ему через голову стянуть рубашку. – Это все неправильно.
Пальцы с нежностью побежали по могучей груди, губы с наслаждением покрывали поцелуями покатые трудовые мышцы плеч.
– Не бойся жить, малыш. – Мощь его тела заключила ее в объятья, поднимая высоко-высоко, когда он встал с пола вместе с ней на руках, а она с силой обхватила его торс ногами до сладкой дрожи в бедрах. – Ты достойна этого… он – нет… но ты – да!
– Не бойся, – сказал он ей.
И она перестала. Просто успокоилась, просто вздохнула полной грудью, просто отпустила всю ту черную мглу боли и отчаяния, что засела в груди, дабы здесь и сейчас стать счастливой, жадно припадая губами к его устам и телу. Он был другим, это был совершенно другой человек, и, как ты ни всматривайся в знакомые черты лица, это чувствовалось в каждом его движении. Там, где раньше была резкость, царила мягкость и нежность, он знал, что делает, не отключая разум в лихорадке сжигающей страсти. Это было ново, но этот мужчина двигался не для себя, он двигался для нее, так как это требовало ее тело, именно так, как этого хотелось ей. И это было так прекрасно, что за повтором она уже потянулась сама, уже без смущения и робости, уже без мыслей сливаясь с ним, жадно беря то, чего была лишена столько лет, с криком ощущая его высоту жаром незатухающего пожара своей глубины.
Прочь мысли, прочь страхи, долой обиды! Хватит верить, бояться и ждать. Хватит уже гореть и жить ради пустых людей, здесь и сейчас она будет делать это ради себя и своего будущего! Еще! Требовала она, и еще, и снова, и вновь, она поднимала его на бой со своей ненасытностью и внутренней пустотой, которая наполнялась горячей терпкой влагой, что уже смочила не только их тела, но и скомканные в страсти простыни.
Мягкая страсть чередовалась диким пожаром, затухала в нежных объятиях и поцелуях, дабы вновь вспыхнуть с новой силой, вырываясь сладострастными криками из жадных ртов.
Экс-королева Финора Вальери де Кервье, старая уставшая женщина, лежала, не в силах пошевелиться, в своей постели, обложенная со всех сторон подушками, разметав в стороны седые пряди волос, сквозь слезы бередя в душе клубок воспоминаний.
