попирает все человеческие законы, при 300 процентах – нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». А самое прибыльное дело, как известно – это грабеж соседа. Маржа при этом доходит до тысячи процентов, и кружит головы финансистам и промышленникам сильнее, чем виски. Исходя из этого, мы и должны строить нашу внутреннюю и внешнюю политику.
– Вот видите, – сказал император, – для того, чтобы быть в любой момент готовыми отразить натиск алчных соседей, мы просто обязаны сделать нашу страну сильной во всех отношениях.
Александр III сел в кресло, которое под ним жалобно скрипнуло, и открыл большой кожаный бювар с императорским гербом и монограммой.
– Я хочу выслушать ваше мнение, господа, – сказал он, – Николай Христианович, вы ознакомились с теми бумагами, которые были отправлены вам из моей канцелярии?
Николай Христианович Бунге не спеша встал и степенно кивнул аккуратной белой бородой, мало похожей на ту лопату, которую пытался отрастить себе новый самодержец.
– Да, ваше величество, – сказал он, – я внимательно прочитал присланные вами документы. Скажу сразу – они меня потрясли. Многое из того, что я узнал, рассеяло мои иллюзии, которые я питал в молодые и зрелые годы. Либерализм – это тупик в развитии общества. Я полностью разделяю проект дальнейшего развития экономики и финансов Российской империи и готов принять советы от моих коллег из Югороссии, тем более что по тому, как были подготовлены предоставленные мне документы, я почувствовал, что они прекрасно знают свое дело.
– Господин адмирал, – обратился Бунге к Ларионову, – я хочу выразить в вашем лице восхищение блестящим анализом мировой экономики и прогнозом ее развития на ближайшие лет десять-пятнадцать. Многое, о чем я только подозревал, мне стало абсолютно ясно и понятно.
Ларионов кивнул, а Бунге, посмотрев на императора, закончил свою речь:
– Ваше величество, поверьте мне, интересы моей Родины, каковой я почитаю Россию, для меня всегда стояли на первом месте, и я ничуть не жалею о моих иллюзиях, с которыми мне пришлось расстаться вчера вечером.
– Ну, вот и замечательно, Николай Христианович, – удовлетворенно заметил Александр. – Но я должен сразу же предупредить вас, что обязанностей у вас теперь будет столько, что я всерьез опасаюсь – хватит ли у вас сил с ними справиться. Вам надолго придется забыть и о преподавании и о ректорстве в вашем любимом Киевском университете Святого Владимира. Что поделаешь, способных, грамотных и честных управленцев у нас не так уж и много.
– Работой меня не испугать, ваше величество, – с улыбкой сказал Бунге, – думаю, что справлюсь. Мы, немцы, народ трудолюбивый. В этом мы чем-то похожи на русских, и потому, наверное, прекрасно уживаемся друг с другом. Только там, где русский берет все напором и смекалкой, немец добивается упорным кропотливым трудом.
– Вот такие мы похожие и непохожие, Николай Христианович, – улыбнулся император. Потом он снова стал серьезным и сказал: – Заниматься же вам придется двумя вещами. Первое – это финансы, которые, как говорит Виктор Сергеевич, у нас поют романсы. Они находятся в крайне расстроенном состоянии, и необходимо их срочно привести в порядок. Второе – это крестьянский вопрос, который требует неотложного решения. Крайне неравномерное расселение людей на территории Российской империи, острый дефицит земли в западных и центральных губерниях, и такой же острый дефицит тех, кто выращивает хлеб, в губерниях восточных – все это должно побудить нас к быстрым, серьезным и точным действиям.
Это первое неустройство в крестьянском вопросе, требующее от нас немедленного решения. Вторым является то, что часть крестьян, оставляя пашню, должны стать рабочими еще не построенных наших заводов и фабрик. А из-за сплошной неграмотности они не способны этого сделать. Вот, Николай Иванович Путилов подтвердит, что у нас в России непросто найти не то что инженера или мастера, но даже достаточно квалифицированного рабочего, токаря или слесаря. А нам через несколько лет потребуются десятки тысяч таких рабочих.
– Да, ваше величество, – кивнул Путилов, – вы совершенно правы. Я ума не приложу – что тут можно сделать. Квалифицированные рабочие потребуются нам очень скоро, и в большом количестве. На специалистов, завербованных за границей, у меня надежда небольшая. Их мало, да к тому же, я боюсь, что они будут больше стараться разузнать наши секреты, чем делиться своими.
– Извините, ваше величество, – сказал адмирал Ларионов, – Может быть, на первых порах стоит снять с Николая Христиановича эту непрофильную для него нагрузку и частично возложить ее на плечи армии, которую в наши времена не зря называли школой жизни.
При этих словах Николай Христианович Бунге с благодарностью посмотрел на адмирала Ларионова.
– Необходимо обязать взводных и ротных командиров обучать своих солдат грамоте, счету и письму, – продолжал адмирал Ларионов, – я знаю, что многие офицеры и без того в свободное время делают это. Но стоит сделать обучение грамоте подчиненных обязательным и ввести за это доплату к денежному довольствию.
Насколько мне известно, российское обер-офицерство получает скромное жалованье, и лишняя копеечка им будет кстати. Это необходимо и для принятия на вооружение русской армии новых видов винтовок, и соответствующей тактики. Магазинная винтовка, которая в ближайшее время появится у нас, потребует бойца нового типа, способного, получив приказ командира, самостоятельно сориентироваться на поле боя, отыскать и уничтожить врага.
Так что грамотность нижних чинов для русской армии это не роскошь, а необходимость. Кроме всего прочего, это форма начального этапа ликвидации безграмотности, которая поможет уберечь русское крестьянство от различных нигилистических учений. Ну, а по выходу нижних чинов нашей армии в запас
