среди них можно будет проводить оргнабор рабочей силы для отечественной промышленности и транспорта…
– Орг… простите, что это? – не понял Ларионова профессор Бунге.
– Это – организованный набор, Николай Христианович, – пояснил адмирал, – то есть такая форма привлечения трудовых ресурсов, когда этим занимается специальная служба, контролирующая перемещение людей. Нам ведь совсем не нужны безземельные, безработные, праздношатающиеся бездельники, по сути являющиеся горючим материалом для всяких там бунтов и революций. Мы ни в коем случае не должны допустить люмпенизации русского крестьянства и бесконтрольного перемещения населения.
– Виктор Сергеевич, вы всерьез предлагаете вернуть крепостную зависимость? – спросил профессор Бунге. – Не станет ли это шагом назад?
– Не станет, Николай Христианович, – улыбнулся адмирал Ларионов. – Земля сама держит на себе мужика крепче любых цепей. Дайте крестьянину землю, и он с нее добровольно никуда не уйдет. Люмпенизированное крестьянство, оторвавшееся от своей общины и не нашедшее себе место в городе – страшная опасность для государства. Люди, при этом быстро теряют все положительные качества, имеющиеся у русских мужиков, не приобретая подобные же качества у мастеровых. Отсюда такое количество босяков, людей, занимающихся преступным промыслом, легко поддающимся антиправительственной агитации. Поверьте мне, именно эти такие вот люмпены станут в будущем заводилами всех беспорядков и мятежей. И чем меньше их будет, тем спокойней и безопаснее будет жизнь в России.
А что касается крепостного права… Николай Христианович, то я бы посоветовал вам познакомиться с отчетами фабричных инспекторов, которые наблюдают за тем, какие порядки господа промышленники вводят на своих заводах и фабриках для рабочих. Тут даже не возврат к крепостному праву, а к самому настоящему рабству, когда работодатель видит в рабочем не человека, а говорящее приложение к станку.
Некоторые из наших отечественных фабрикантов дали по сто очков форы легендарной помещице Салтычихе, которая в царствование императрицы Екатерины Великой замучила в своих имениях больше сотни крепостных. И одна из задач, которая будет стоять перед вами, уважаемый Николай Христианович, – это строжайшее пресечение нарушений трудового законодательства, которое само по себе, скажем прямо, довольно несовершенно. С людьми, готовыми за копейку умучивать ближнего своего, мы Великую Россию не построим.
В новых законах необходимо ограничить детский труд, ввести минимальную оплату труда, усилить ответственность промышленников, вплоть до уголовной за несоблюдение законов, касаемых техники безопасности на фабриках и заводах. Словом, сделать все, чтобы те крестьяне, которые решат выйти из своей общины, нашли для себя достойную и высокооплачиваемую работу на предприятиях Российской империи. Знаю, что работы здесь непочатый край, но кто говорил, что всем нам, присутствующим здесь, будет легко?
– Хорошо, Виктор Сергеевич, – кивнул император, – точнее, конечно же, в том, что сейчас происходит, ничего хорошего нет. А хорошо только то, что вы владеете имеющейся реальной ситуацией. Но что-то подсказывает мне, что не все будет так гладко. Если мы хотим сделать фабричную инспекцию лишь карательным органом, то ничего путного из этого не выйдет. Давать большую власть в одни руки – это недальновидно. Фабричные инспектора, даже если им будет назначено большое жалованье, не всегда смогут устоять перед соблазном. Ведь наши промышленники, не в обиду вам будет сказано, господин Путилов, мастера давать взятки. Александр III усмехнулся.
– Я полагаю, что передав фабричную инспекцию в ведомство Николая Христиановича и наделив ее надзорными и статистическими функциями, всю тяжесть борьбы с взяточниками, лихоимцами и казнокрадами надо возложить на другую организацию, которую еще предстоит создать по образу и подобию вашего, Виктор Сергеевич, югоросского КГБ. Предлагаю назвать это новое, подчиненное лично мне, ведомство ИСБ – Имперской Службой Безопасности.
Император обвел взглядом присутствующих и кивнул головой:
– Да, да, именно так, господа. Жандармы-то наши явно не справляются со своими обязанностями. Трагическая гибель моего отца тому наглядное подтверждение. Мы должны научиться бороться со шпионами, террористами, а также с теми, кто злоупотребляет своей властью на местах. Несомненно, что будущий состав этой службы будет комплектоваться как из сотрудников Департамента полиции и жандармерии, так и из имеющих к этой работе склонность армейских офицеров. Также я надеюсь, что ваше КГБ, Виктор Сергеевич, поделится с нами опытными сотрудниками.
– Да, ваше величество, – кивнул контр-адмирал, – разумеется, мы поделимся с вами нашими знаниями, опытом, сотрудниками и специальным оборудованием. Вы правы – хорошо организованная служба безопасности, как выразился бы господин Ульянов, должна надежно защитить безопасность России.
– Кстати, Виктор Сергеевич, – император повернулся к адмиралу Ларионову, – а что там с этим самым господином Ульяновым?
– Ваше величество, мы взяли всю семью Ильи Николаевича под свою опеку, – ответил Ларионов, – и надеемся направить кипучую энергию его детей в более конструктивное русло. Думаем, что у нас все получится, ибо мы имеем дело не с закоренелыми негодяями, а с людьми, сбитыми с толку модой на нигилизм. В принципе, перед нами встает еще один вопрос, возможно, не менее важный, чем положение крестьянства и создание мощной промышленной базы.
Контр-адмирал сделал паузу, чтобы слушатели могли осознать только что им сказанное.
– Война дала России немало героев, – продолжил он, – которые могли бы стать достойным образцом для подражания для юношества. Конечно, в газетах были ярко расписаны подвиги этих храбрых воинов на поле брани. Но почти сразу же после окончания боевых действий о них почти так же быстро забыли.
