подбородках. И прочие следы побоев, включая свежие кровоподтеки на обнаженных плечах и ногах. Все четверо едва держались на ногах, спотыкались на высоченных каблуках, рваные колготки и растрепанные волосы по плечам,… в общем, очередные работницы интим сервиса, что на свою беду попали в логово злобных ублюдков и едва-едва остались живы. И вот они тяжело ковыляют прочь, спеша убраться из гиблого места.
Вот только лица почему-то надежно скрыты всем, чем только можно. И почему на нескольких из них юбки трещат по швам, а оплывшие до ужаса фигуры напоминают холодильники? А у еще одной татуировка видна на ноге над коленом — примета указанная в описании.
Нет, само собой это я заметил не сразу, а лишь по прошествии некоторого времени — «девушки» ковыляли нарочито неспешно, неуклюже, вылитые жертвы многократного зверского избиения. И посему я не бежал им навстречу, а шел быстрым шагом, срезая путь боковыми проходами и следуя указаниям Лео. Заодно вглядывался в сделанные и отправленные мне цифровые снимки, разглядывая их на экране браскома в максимальном приближении. В общем — спустя пару минут я полностью уверился, что трое из четырех — мои клиенты смертницы.
Рене Госсом — уроженка луны Мау-Мау, из семьи шахтеров. Наркоманка, совершила больше десяти убийств с целью грабежа, действуя обычными ножницами. Жертвам везло, если она нападала на них в моменты, когда ее ломало от недостатка дозы — тогда она убивала быстро. А вот если попадались ей под руку, когда она была под кайфом… видел я фото несчастных. Ее бы в психушку отправили, не сбеги она от стражей порядка за десять минут до ареста. И как результат — заочно приговорена к смерти в камере расщепления.
Мила Титова. Отравительница. История мутная. Очень мутная. Она убила целую компанию богатеньких детишек подростков, но перед этим, за три дня до преступления, обращалась в полицию, обвиняя подростков в групповом изнасиловании. Улик не оказалось, полицейские сочли это попыткой выманить деньги. Дело было закрыто, Мила отделалась штрафом. А через три дня сидящие в дорогом кафе подростки разом померли в жутких корчах, едва только им по стаканам разлили местный знаменитый яблочный сок — предмет экспорта планеты Бест Гарден.
И Роузи Кершоу. Двадцать лет. Самая молодая. Спортсменка. Теннисистка. Судя по старым фото — просто обалденная красотка. В прошлом. Сейчас ее жутко исполосованное лицо только в фильмах ужаса без грима показывать. И нет — это не следствие нападения на девушку. Она это сделала сама. Кухонным ножом. В один прекрасный день она проиграла на каком-то заурядном местном теннисном турнире, после чего настолько сильно огорчилась, что взяла чей-то складной нож, прочертила себе кровавую борозду на лице — на глазах других девушек оказавшихся там — а затем начала всех резать и насаживать на обагренный собственной кровью нож. Так дальше и пошло дело — жертвы визжали и разбегались, а Роузи делала очередной разрез на своем лице, смачивала лезвия ножа своей кровью и шла убивать еще одну бывшую подругу. Убивала только девушек, напрочь игнорируя мужиков — если только те не пытались остановить ее марш смерти.
Несмотря на маскирующих смертниц «макияж», я по одним только фигурам опознал, кто есть кто и убедился, что четвертая девушка — заложница. Вон ее как со всех сторон поддерживают, а она волочит ноги, голова болтается из стороны в сторону. Чем же тебя напичкали, красавица,… что тебе вкололи?
Я всматривался во все поступающие и поступающие от Лео снимки до тех пор, пока не уверился на сто процентов в том, что не обознался и не совершу сейчас непоправимой ошибки. Слева — Рене. Справа — Мила. Между ними — неизвестная девушка проститутка. Позади всех — Роузи Кершоу.
Судьба в этот день особенно благоволила мне. И нежданно-негаданно четверка девушек круто свернули в узкий технический коридор опутанный пластиковыми трубами и проводами. Они хотели поскорее скрыться, уйти прочь от зрачков камер наблюдения, уйти во тьму скудного освещения. И вышли прямо на меня, благодаря предупреждению Лео успевшему приготовиться.
Мила Титова умерла первой. Умерла тихо, так и не успев снять огромных идиотских очков с дужками в виде мужских фаллосов. Я прострелил ей горло в нескольких местах, а затем пинком в живот отшвырнул назад, на Роузи. Следующей оказалась Рене, бросившаяся на меня с пронзительным яростным визгом. Быстрая! Очень быстрая и сильная! Быстрее меня! Я лишь чудом успел отбить в сторону ее игольник, а затем мне в плечо воткнулась длинная игла большого старомодного шприца — с поршнем. Нажать и впрыснуть мне в тело непонятную мутную жидкость Рене не успела — я упер игольник ей в живот и вжал курок, а затем отпрыгнул назад, продолжая удерживать спуск нажатым. Смертница с тихим оханьем согнулась пополам, уткнулась подвернутой головой и плечами в пол и замерла в этой кошмарной нелепой позе. Только чертова наркота могла позволить такое! Ее даже не корчило! Она просто умирала…
Вырвав шприц, я резко присел, подхватил выроненный электрошокер, уставился на одиноко стоявшую посреди коридора девушку. Вернее не на нее саму, а на прячущуюся за ее дрожащим телом четвертую смертницу, почему-то не убежавшую, а прикрывшуюся заложницей и выставившую вперед дрожащую руку с накрепко зажатым ножом.
Я до сих пор жив лишь по одной причине — Роузи была вооружена не игольником, а ножом. И предпочитала не метать его как в фильмах боевиках, а резать им — желательно живую плоть, причем неважно чью. Вон свежий глубокий порез на ее уродливом лице. И такой же порез на шее жертвы — но вдали от артерий, на боковой стороне. Однако кровь льет сильно. Глубоко распорола…
— Ублюдочный ублюдок ублюдочной ублюдицы! — выдохнула кошмарная тварь Роузи и, запрокинув голову, рассмеялась в потолок, тряся лицом из стороны в сторону и разбрызгивая повсюду свою кровь.
Этим я и воспользовался — молча шагнув вперед, и ухватился за кисть вооруженную ножом. Дернул на себя. Положил на плечо жертвы руку с игольником, вжал спуск… и промазал! Твою мать! Эта сумасшедшая вырвала руку, отпрыгнула назад и в сторону словно дикая кошка! Будто крыса мутант! А затем ринулась прочь, причем пригибаясь, почти стелясь над полом и мечась из стороны в сторону! Ведомая одними лишь инстинктами, а не разумом.
