находился по левую сторону. Задумавшись, я поднял руку, словно обозначая смертельный удар.
– Шевалье, готов рассказать, как это случилось.
– Извольте, – кивнул де Брег.
– Во-первых, удар был нанесён левой рукой.
– Argumentum ponderantur, non numerantur, – заметил де Брег.
– Орландо, вы правы! – с жаром, который удивил меня самого, сказал я. – Доказательства взвешивают, а не считают, но именно так и собирался поступить. Не вижу иной возможности нанести эту рану. Убийца… – я сделал небольшую паузу, – человек леворукий.
– Вот как? – Де Брег выглядел удивлённым. – Интересно! Почему вы так решили?
– Будь он праворуким, то ударил бы в спину. Это легче и незаметнее. Он же, – я взмахнул рукой, – ударил левой. Удар был сильным и сделан именно охотничьим кинжалом с весьма широким и острым лезвием. Это не дага! Клинок пробил тело, но убийца не просто ударил, он ещё и взрезал грудь своей жертве! Предполагаю, что правой рукой он мог удерживать шерифа за воротник или шею.
– За шею, говорите… – пробормотал де Брег и опустился рядом с телом. – Возможно, но следов нет. Продолжайте, я вас внимательно слушаю.
– Судите сами! – сказал я. – Удар и шаг за спину, дабы не испачкаться в крови! Затем последовал рывок, который и оставил широкую рану. Когда кинжал был вырван из тела, то убийце было достаточно подтолкнуть Филиппа, чтобы он упал на грудь.
– Вы прекрасно справились с этой загадкой, но у меня есть несколько вопросов. Почему вы решили что убийца левша?
– Потому что он заранее знал, что ударит левой рукой.
– Объясните, – прищурился де Брег.
– Кинжал висел на спине, за поясом. Скорее всего, у него была и дага, которой он вполне мог нанести удар в спину, но тем не менее выбрал удар в грудь!
– Почему именно на спине? Многие носят кинжал спереди.
– Убийца стоял рядом с жертвой. Как видите, шевалье, здесь иначе не встать. Держи он кинжал на животе, шериф заметил бы, как из ножен достают клинок. Он мог отшатнуться или повернуться, и тогда удар нанесли бы под другим углом.
– Жак, отчего так уверены, что это не дага?
– Кинжал удобнее. Короче и, как правило, более острый. Тем паче что клинок засадили почти по самую рукоять, а рана на спине очень маленькая.
– Почему убийца нанёс удар левой рукой? – повторил свой вопрос де Брег.
– Ему так
– Хм… Возможно.
– Вы со мной не согласны?
– Не буду утверждать, что я полностью разделяю вашу точку зрения, но она достойна не только внимания, но и похвалы.
– Благодарю вас…
– Знаете, Жак, что самое трудное?
– Нет.
– Самое трудное – забыть всё, что вы сейчас сказали, и попытаться представить картину иным образом. Сиречь допустить, что всё было не так.
– Зачем? – растерялся я.
– Затем, мой юный друг, чтобы не позволять ошибкам возобладать над здравым смыслом. Это трудно, но я уверен – вы справитесь.
– Но…
– Этим займётесь позже, когда вернётесь домой. Идёмте, нужно побеседовать с Арьеном и выяснить, кто же приходил к шерифу сегодня утром, когда они ушли, а заодно расспросить о порядках в этом доме. Надо сказать, что тело можно убрать. Сомневаюсь, что найдём нечто новое на этой тушке.
Увы, наши надежды не оправдались. Арьен был, если можно так выразиться, выбит из седла и отвечал на вопросы крайне невнятно. Единственное, что нам удалось узнать, так это имена дворян, удостоенных аудиенции. Отчаявшись разговорить секретаря, шевалье де Брег вздохнул и покачал головой…
– Полагаю, что на сегодня хватит, – сказал он, когда мы вышли из здания. – Не будем же мы здесь ночевать! Его преподобию доложим завтра. После полудня. Не хочу, чтобы святой отец озаботил нас каким-нибудь новым поручением. Ещё меньше мне хочется попасть на приём к Шарлю де Бо, который обязательно пожелает узнать, кто убил его приближённого и как скоро злодей будет пойман? В приёмной нашего графа можно просидеть весь день, теряя драгоценное время, а у меня, как вы знаете, назначена встреча с бароном. Надеюсь, Жак, не откажете в любезности быть свидетелем на этом поединке?
– Простите за назойливость, шевалье, но у меня есть один вопрос.
– Какой же?
– По правилам, свидетель должен знать о причинах вашего раздора.
– Если вы не против, то поведаю их завтра, – сказал он. – Сегодня устал от разговоров…
