работу возьмут вместо вьючного зверя. Вон, в тавернах вечно недобор по ослам и грузовым медведям.
– Какой ты грубый, – обиделась зеленоволосая, но через секунду ее лицо снова озарилось улыбкой. – Но ты мне все равно нравишься.
Человек отвернулся и проговорил угрюмо:
– Как я рад.
Теонард наконец догрыз остатки перепелки и швырнул косточки в кусты. Присыпав костер землей, он поднялся и забросил арбалет за спину. В животе приятно булькнуло.
Фергуния внимательно следила за каждым движением Теонарда. В огромных зеленых глазах плясали искорки, на лице глупая улыбка, которая так нравится мужчинам.
Когда он развернулся, чтобы продолжить путь, она тоже подскочила с места.
– Куда ты идешь? – спросила она невинно.
Человек выдохнул. Он надеялся уйти не прощаясь и вообще надеялся – она его как-то не заметит, что ли. Глупо, конечно, но иногда самая глупая мысль оказывается единственно верной.
Отвечать духу он не захотел и молча вернулся на тропу. Погода испортилась, подул ветер, который даже сквозь деревья умудряется шевелить траву. Верхушки тревожно зашумели, открывая затянувшееся тучами небо.
Теонард поежился и натянул плащ на плечи. Бедные его голуби. Если начнется дождь – намокнут. А в клетке спрятаться негде, да и ума ни у кого не хватит, чтобы накрыть. Так и будут сидеть, прижимаясь друг к дружке.
Ему стало до того жалко своих птиц, что забыл про фергунию, которая упорно следует за ним, уже не прячась. Босые ножки парят над землей на высоте в пол-ладони, но все равно делает вид, что шагает.
Когда очередной порыв ветра нагнул верхушки, девица-дух подняла голову и проговорила:
– На море буря поднимается. Молодец, что ушел.
Теонард насторожился.
– Что там с бурей? – спросил он через плечо.
Фергуния аж взвизгнула от радости, что на нее наконец обратили внимание. Она подлетела к нему и заговорила прямо на ухо:
– Сильная буря. Ветер, волны. Я туда стараюсь не летать. Мокро слишком. Зато сестрицы водные очень любят, когда волны.
Отодвинув девицу в сторону, Теонард вытер ухо. Не то чтобы в него наплевали, просто показалось, что фергуния какая-то не чистая и любое прикосновение пачкает.
Добиваться вразумительного ответа он не стал и просто продолжил путь, надеясь, что те, кто остался на плато, как-нибудь справятся. Все опытные, к тому же у каждого осколок.
Небо на западе загрохотало. Может, даже молнии сверкают, но из-за деревьев не видно.
– Видимо, там серьезно бушует, – сказал Теонард скорее себе, чем спутнице.
Но она радостно захлопала в ладоши и ответила:
– Самое страшное обычно в море.
Теонард кивнул и произнес:
– Тем лучше.
– Кому лучше? – не поняла девица.
– Народу, – пояснил человек.
Глаза фергунии расширились, она восторженно всплеснула руками и выдохнула:
– О… У тебя есть народ! Ты король?
Арбалетчик задумчиво хмыкнул.
– Может, и король, – проговорил он, глядя вдаль. – Непризнанный и тайный. Такой тайный, что никто из подданных не знает об этом. Может, потому, что все еще не король. Но было бы неплохо им стать. А что? Король из меня получится хороший, настоящий. Я ж северянин, а значит, герой. А если герой, то непременно достоин властвовать.
Изящные брови фергунии сдвинулись, лобик задумчиво сморщился, она захлопала ресницами и произнесла:
– Какие-то непонятные речи ты говоришь. То король, то не король.
– Не бери в голову, – бросил человек. – У тебя голова маленькая. Она не для мыслей.
Теонард ускорился, потому что в лесу хоть и спокойно, но если стихия доберется сюда, начнут падать ветки. А если не повезет, может и дерево свалить. Надеяться на милость погоды самое последнее дело. Она как женщина – никогда не знаешь, что ожидать.
Через полчаса пути деревья пошли сухие, местами с выгоревшими стволами. От этого они кажутся черными полыми трубами. Те, которым повезло чуть больше, машут кривыми ветками, полностью лишенными листьев.
