заросли рывком не прошли.
– Химии хватит? – угрюмо спросил Жмых.
– Той, что с собой, – нет, – признал Андрюха. – У нас вообще геля нет, надо будет ехать в Остополь.
– У меня есть, – напомнил Дорохов-старший, принимающий участие в совещании на правах владельца фермы. – Немного, конечно…
– Ты пока зону построек закрывай, – велел Агроном. – Ещё раз залей, чтобы к домам Сады не приблизились. Пока мы не обезопасим хребет, нужно быть настороже.
– Это понятно.
Разговор проходил в полевых условиях, на свежем воздухе, у фермы, откуда открывался прекрасный вид на Гребёнку, через которую и перевалили джунгли. Скалы окружали долину по всему периметру, однако в этом месте они истончались, превращаясь в стену, сразу за которой начинался тянущийся до самой Субы Западный пустырь. Безжизненный, однако прямо за Гребёнку выходил фрагмент водоносного слоя долины, и влажная зона стала Садам Безумия отличным плацдармом для атаки.
– Геля в Остополе немного, придется покупать у дотовцев. – Агроном прищурился на скалы, прикидывая приблизительный объём необходимой химии, и продолжил: – Но мы купим, потому что, если Сады сожрут твою долину, остановить мы их сможем только у Мёртвого колодца, а значит, потеряем половину Заовражья и всё равно останемся под ударом.
– Долину надо держать, – кивнул Жмых.
– Правильно, – приободрился Дорохов.
– Но к тебе возникает вопрос: ты останешься?
Ополченцы уставились на фермера. Тот цокнул языком, явно не готовый давать обещания без обсуждения с пережившей страшную атаку семьей, и промямлил:
– Здесь будет только пост?
– Не только, – твёрдо ответил Агроном. – В ближайшее время здесь будет база химического отряда. Потом мы отравим Гребёнку и высушим водяной слой с той стороны, лишим Сады плацдарма. И вот тогда – лишь тогда – здесь останется только пост.
– Мне нужно посоветоваться… – Дорохов кивнул в сторону лагеря, который ополченцы принялись разбивать у входа в долину. – Но думаю, под такие гарантии я останусь.
– Хорошо.
Долина находилась далеко от Остополя, но была богата водой, считалась лакомым куском, и Андрюха не хотел её терять. Наоборот, планировал устроить здесь ещё пять-шесть ферм – слой, как показала разведка, выдержит, – и потому решение Дорохова его обрадовало.
– Но есть проблема, – продолжил фермер.
– Всего одна? – Настроение у Агронома улучшилось, и он был не прочь пошутить. Но Дорохов, как выяснилось секундой позже, заготовил напоследок действительно важный вопрос:
– Ты не задумывался над тем, как джунгли вообще добрались до плацдарма с той стороны?
Гребёнка служила долине хоть и узкой, но высокой и потому надёжной естественной границей, от неё и до самых Субских скал тянулись сорок километров абсолютно безжизненного Пустыря, преодолеть которые Сады не могли при всём желании. А Дорохов новичком не был и хорошо знал правила выживания в Зандре.
– Споры ветром принесло, а ты прозевал, – предположил Жмых.
– Я раз в неделю поднимался на Гребёнку, или я, или кто из сыновей. Мы знаем, к чему приводят споры Сада на водяном слое, и следили за той стороной. Но не уследили… Почему?
– Когда ты был на Гребёнке в прошлый раз? – негромко спросил Андрюха.
– Пять дней назад.
– Вполне достаточно, чтобы резко вырастить плацдарм и разогнать его, – протянул Жмых.
– Но недостаточно, чтобы Сады выросли сами, – уточнил Агроном. – Их активно кормили.
– Кто их вообще сюда привёз?
– Четыре дня назад по Пустырю проходил караван циркачей, – сообщил Дорохов. – Я сначала не придал этому значения, но теперь думаю, что это они притащили Сады.
– С какой стороны шёл караван?
– С востока. Вроде направлялся в Субу, но ты ведь знаешь, что из Субы можно выйти на севере и, сделав крюк…
– Пройти мимо тебя с востока на запад, как будто из Больших Башмаков, – закончил за фермера Жмых.
– Точно.
– Хочешь сказать, что Уроды снюхались с Садовниками и доставили сюда пророщенные джунгли? – поинтересовался Андрюха.
