– И джунгли, и химию, чтобы поднять и разогнать их в кратчайшие сроки.
– Но зачем? Циркачи не живут в Садах.
– Возможно, им заплатили. А возможно, они договорились поделить Заовражье по Мёртвому колодцу. Там пятнадцать километров голого камня без капли воды в слоях, и эта полоса станет надёжной границей между Уродами и Садовниками.
Прозвучало в меру правдоподобно, но поскольку до сих пор о подобных союзах никто не слышал, убедить Агронома не удалось.
– Я не верю, что они могли договориться. Садовники ни с кем не договариваются.
– Может, так, а может, эдак, – развел руками Дорохов. – Но не забывай, что и те, и другие – уроды. И думают они не так, как ты.
Его звали доктор Вурц. Во всяком случае, так он представлялся тем, кто проявлял интерес: доктор Вурц.
Без имени, без отчества, ничего не рассказывая о прошлом, которое сгорело во Времени Света. Не жалуясь. Он представлялся Вурцем – так он решил, и так он обрубал последнюю связь со своей жизнью до войны, с собой счастливым, с собой, который сгорел.
Он переждал катастрофу в небольшой военной лаборатории, где создавался и проходил полевые испытания защитно-стрелковый комплекс нового поколения. ЗСК «Апостол» – детище Вурца, его таланта, его гения. Вообще-то доктор был увлечён космосом и изначально проектировал рабочий скафандр для Луны, но прототип получился настолько удачным, что военные немедленно наложили на него лапу и с ходу предложили Вурцу гигантское, по научным меркам, финансирование проекта. Доктор поддался, решив, что лучше он сначала спроектирует снаряжение тем, кто будет воевать, а уж потом тем, кто будет работать.
Доктор поддался обдуманно, это не стало сделкой с совестью: он прекрасно понимал, для чего предназначен ЗСК, и работал над ним от души, с тем же тщанием, с которым создавал лунные скафандры, с тем же вниманием к мелочам и с тяжким поиском идеальных решений для каждого узла.
Вурц хотел, чтобы его устройство оказалось лучшим в мире – и у него получилось.
А ещё Вурц хотел, чтобы название ЗСК отражало его понимание того, что он проектирует, и военные согласились назвать уникальный комплекс «Апостолом».
– Это был лучший боевой пикап из всех, что я видел, – увлечённо произнёс Ящик и даже губами причмокнул, показывая, что овладевшее им тогда восхищение никуда не делось. Звук прозвучал очень тихо, поскольку его глушила закрывающая нижнюю часть лица повязка, но все его услышали. – Вы не поверите: идеально сохранившийся «Урал Чапаев», бронированный настоящими профессионалами, не удивлюсь, если ещё до Времени Света для армии постарались.
– Зелёный?
– Чёрный.
– Значит, для полиции.
– Может, и для полиции, – не стал спорить Ящик. – Но сейчас он полностью упакован для длительных рейдов: оружие, инструмент, запасы, защита – всё есть, даже таранный нож на носу и пулемёт в кузове. Бортовой компьютер – в идеале. Да что комп – все системы в идеале! Я не знаю, как эти двое ухитряются его обслуживать, но ухитряются. И это реально лучшая тачка Зандра!
– Помню… – подтвердил сидящий за рулем Перец. – Они во время боя бронированный грузовик перевернули. Разогнались, врезали тому в борт – и перевернули. А самим – хоть бы хны, будто просто проходили мимо.
– Нож удержал? – недоверчиво прищурился Флегетон.
– У них там стоит какая-то хитрая система, которая гасит силу удара.
– Плевать на систему, – вернул себе слово Ящик. – «Чапаев» – сам по себе система. Он ведь здоровенный, мощный, сам как грузовик, одно название – пикап.
– Тоже верно, – поддержал приятеля Перец. – Такой и без всякой системы врежет – мало не покажется.
– Во-во.
– Майор и Сатана, говорите? – переспросил Карлос только для того, чтобы его спутники закончили, наконец, восхвалять поразившую их машину.
– Да.
– Слышал о них… Наёмники.
– Майор ещё туда-сюда, а Сатана совсем спятивший – роботом себя считает, – хихикнул Ящик. – Всем так говорит.
– В Зандре полно кретинов, – добавил Перец.
– Теперь их не лечат.
– И он до конца жизни будет считать себя железякой.
– Пока не заржавеет.
Последняя реплика плавно перешла в длительный приступ хохота.
