– Хочешь на это поставить?
Захаров блефовал. Он прекрасно понимал, что Уроды не впервые устраивают каверзы, а Банкир привык к опасностям Зандра и лучше всех знает, как их избегать. Напугать Кролика мифическим столкновением с циркачами невозможно, но Степану требовалась поддержка, и он попытался. Знал, что выглядит глупо, но попытался.
– Договоримся так: я еду к себе готовить сделку. – Цунюк побарабанил пальцами по столешнице. – А заодно поговорю с ребятами насчёт твоего предложения. И когда ты явишься – дам ответ.
– Хорошо.
– Договорились.
Баши уехал. Как положено большому человеку – на бронеавтомобиле, в сопровождении двух пикапов и трёх мотоциклистов, в общей сложности – три крупнокалиберных пулемёта и пятнадцать человек. Баши никуда не выходили без охраны, однако на этот раз – Кочерга отметил это машинально – с Кроликом было втрое больше телохранителей, чем обычно. Случайность? Или он тоже ждёт Уродов? Чего опасается Кролик? Почему не чувствует себя в Остополе спокойно?
За войну, интриги и общение с чужаками в их маленьком коллективе всегда отвечал Агроном, в то время как миролюбивый Степан увлечённо управлял повседневной жизнью Заовражья, обеспечивая Андрюхе крепкий тыл. И теперь, оказавшись в шкуре друга, Захаров чувствовал себя несколько неуверенно.
Понаблюдав за отъездом Кролика, Кочерга вернулся за стол, размышляя над следующими приказами ополчению, но, усаживаясь на своё место, неожиданно услышал:
– Он тебя обманет.
И не сдержал короткого восклицания.
Момент был выбран идеально: Степан уже начал движение, не мог прервать его, не потеряв равновесия, не мог выхватить оружие и потому был вынужден прослушать следующую фразу:
– И не надо глупостей, Кочерга: если бы я хотел тебя убить, уже убил бы. – Стоящий у двери Флегетон улыбнулся дружелюбно, но закрыл её, не оборачиваясь и не отводя наведённый на Захарова пистолет. – Пожалуйста, положи руки на стол.
– Как ты здесь оказался? – осведомился Степан, медленно исполняя приказ.
И услышал короткий ответ:
– Пришёл.
– По улице?
– Нет, конечно, пришлось пробираться дворами. – Карлос снова улыбнулся. – Мне сказали, что электронный ключ от наручников есть только у тебя. – Он показал Захарову скованные руки. – Дай, пожалуйста.
– Пришёл только за ним?
– Ты знаешь, что ключ мне сделает любой толковый программер.
– Только не в Остополе.
– И в Остополе тоже, – покачал головой Флегетон. Он уселся на стул, который всего несколько минут назад занимал баши, но, в отличие от него, совсем не походил на кролика на краю поля. Скорее – на тигра за шахматной доской. – Ты ведь взрослый и умный мужик, ты прекрасно понимаешь, что лояльность – это лишь вопрос цены.
– На суде ты делал вид, что веришь в принципы, – заметил Степан. – Или твои принципы – тоже вопрос цены?
– Я заплатил за свои принципы огромную цену, и вряд ли кто-нибудь сможет её перебить, – медленно ответил Карлос. – Я – апостол…
– Неужели? – Захаров бровями указал на пистолет.
– Мы оба знаем, что это так, – с прежней размеренностью продолжил Флегетон. – А моё оружие просто мешает тебе делать глупости.
– Как ты ушёл из тюрьмы?
– Не волнуйся: все твои парни живы и здоровы. Спят. Скоро проснутся.
– Когда начнётся тревога?
– Минут через десять.
– То есть времени у тебя нет.
– А у тебя нет нужды его тянуть, Кочерга. Интуитивно ты понимаешь, что я – твой друг.
– Падальщик?
– Апостол. – Флегетон поставил пистолет на предохранитель, положил его на столешницу и толкнул к собеседнику. Сам же остался на стуле, держа скованные руки на виду. – У тебя есть связь с Агрономом?
